– И это всегда так приятно! Невольницы уже пришли?

– Эдна и мисс Джонс прибыли полчаса назад, – сообщила я. – И прошу вас, пусть они не слышат, что вы называете их «невольницами». Все-таки на дворе двадцатый век. Мы, слуги, можем устроить восстание и свергнуть вашу власть раньше, чем вы сможете что-либо понять.

– Ай, и правда, дорогая! Но ты ведь позаботишься обо мне, если случится восстание, правда?

– Сделаю все, что в моих силах, сударыня, но я человек маленький…

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать…

– У нас есть планы на сегодня? – поинтересовалась я, распахивая шторы.

– Думаю, прогулка по деревне субботним утром могла бы быть внесена в план первым пунктом. Надо показаться народу. Посмотреть, что к чему. Собственно, я еще ничего тут толком не видела. Кроме трупа.

– Только опасайтесь миссис Пэнтри, бакалейщицы. Ей не нравятся такие, как вы.

– Тогда я возьму тебя с собой как проводника и телохранителя.

– Очень хорошо, моя госпожа. Когда подать завтрак? Могу поторопить мисс Джонс, если вам угодно.

– Да, пожалуйста, поторопи ее, дорогая, – улыбнулась леди Хардкасл. – Пусть накроет при кухне. Ты позавтракаешь со мной, если еще не ела. Да, и поищи мне какую-нибудь одежонку попроще.

– Если вы собираетесь одеваться как селянка, то нам следует выбраться в магазин, – заметила я, роясь в платяном шкафу. – Судя по тому, что я вижу, сейчас вы больше похожи на типичную горожанку.

– Ладно, тогда забудь! Оденусь как обычно. Условности так скучны, тебе не кажется?

– Как насчет голубого? – Я достала платье, которое мне в гардеробе моей госпожи нравилось больше всего.

– Вот! Это великолепно подойдет.

Коль скоро мы вышли на прогулку, а не за покупками, то решили не идти через зеленую зону деревни, а обойти ее сбоку. Утренний ливень вымыл дорогу, и ухоженная трава на поляне ярко зеленела, еще не просохнув от летнего дождя. Когда мы подошли к рядам сельских лавок, из булочной Холмана вышли дама и джентльмен в сельской одежде, а за ними следом еще одна парочка в более городских нарядах. Дама в сельском платье увидела леди Хардкасл и тут же завопила:

– Боже мой, Эмили! Это мы, дорогуша!

Моя спутница низко поклонилась и прошептала:

– Это Гертруда, леди Фарли-Страуд.

Затем она приветственно помахала рукой и двинулась к ожидавшим ее аборигенам.

– Эмили, дорогая, – защебетала Фарли-Страуд, когда мы подошли поближе. – Позволь представить: мистер Седдон и его жена Ида. Мистер и миссис Седдон – это Эмили, леди Хардкасл.

– Очень приятно, – хором отозвались новые знакомые. Седдоны выглядели в деревне явными чужаками. На миссис Седдон было вычурное дневное платье. В таком наряде ей было бы впору щеголять на ланче в «Клэридже»[6]. И даже мистер Седдон, костюм которого выглядел более умеренным, казался человеком, который предпочитает компании в помещениях открытому воздуху.

Обе пары изо всех сил старались произвести впечатление чрезвычайно общительных, благожелательных людей, будущих родственников, которые понимают, что им надо сохранять хотя бы видимость добрых отношений.

Я вежливо улыбнулась в ответ на их приветствие, однако встретила самую холодную реакцию. Леди Фарли-Страуд и миссис Седдон пытались сделать вид, что меня просто нет. Мистер Седдон выглядел более правдиво, настолько естественно он меня не заметил. Зато сэр Гектор послал мне озорную улыбку и слегка помахал. Потом он закатил глаза, и его лицо тут же приняло выражение самого искреннего, восторженного внимания.

– А я ведь знавала матушку Эмили, – щебетала леди Гертруда. – Прекрасная женщина. Мы с Гектором познакомились с ней, когда жили в Индии.