Для того чтобы послы могли незамеченными проследовать в русскую столицу, оставался только единственный путь – на север, через земли, населенные башкортами и яицкими казаками, с которыми у Абулхаира складывались также не самые дружеские отношения.

После длительных и мучительных размышлений, долгих переговоров с самыми близкими ему людьми хан все более склонялся к мысли, что его послы должны проследовать именно через башкортские земли. Хотя делать все это предстояло в глубокой тайне от его недругов. Абулхаир понимал, что, обратившись за помощью к башкортам, он навлекает на себя гнев тех, кто был против всякого союза как с Россией, так и с башкортами.

Солнце уже высоко поднялось над линией горизонта.

Вернулся Зиянгир, ведя под уздцы двух оседланных коней – серую с черной гривой кобылицу и гнедого жеребца с белой отметиной на лбу.

Аиткул, подойдя к кобылице, уложил в притороченную к седлу сумку снедь, привязал наполненные кислым молоком и водой турсуки и осмотрел подпругу. Зиянгир внимательно наблюдал за всеми движениями отца и за тем, как он придирчиво осмотрел подпругу, но, судя по тому, что отец не высказал ему никаких замечаний, Зиянгир понял, что отец остался довольным его работой – тем, как он оседлал кобылицу.

В это время к Аиткулу подбежала дочь. Она протянула к нему свои маленькие ручонки, прося его взять к себе на руки. Аиткул не мог отказать дочери и быстрым ловким движением подхватил ее и поднял вверх. Он прижал дочь к себе и крепко поцеловал ее в розовую щеку. Девочка громко и весело засмеялась. Она обхватила своими ручками шею отца и прижалась к нему. Карима была поздним ребенком – поскребышем. После рождения Зиянгира у них с Гуляйзой долгое время не было больше детей. Родственники Аиткула начали поговаривать, что ему следует взять молодую жену, чтобы она родила ему еще сыновей, но Аиткул не торопился следовать советам родни, несмотря на все их уговоры. Сама Гуляйза тяжело переживала, что Аллах не дал ей еще детей. Они уже было потеряли всякую надежду. Но спустя несколько лет ожиданий и надежд Всевышний сжалился над ними и подарил им ребенка – дочь. Гуляйза страшилась, что рождение дочери огорчит мужа и он охладеет к ней, но, напротив, он был очень рад этому обстоятельству. Аиткул всегда был сдержан в отношениях с сыновьями, а с рождением дочери он переменился. Всякий раз, возвращаясь в стойбище, отец привозил ей какой-нибудь подарок – безделицу: ломтик лепешки, кусочек сушеного мяса или сыра. Он говорил ей: «Это тебе прислал маленький зайчик». Карима была несказанно рада всем этим подаркам, и ее глаза светились от радости.

– Слушайся маму, – сказал Аиткул.

Еще раз крепко поцеловав ее в щеку, он поставил девочку на землю и, подойдя к лошади, вставив одну ногу в стремя, легко и проворно поднялся в седло. Зиянгир последовал примеру отца. Едва он оказался в седле, его конь, почуяв на себе седока, начал бить копытом, потряхивать гривой и раздувать разгоряченные ноздри, недовольно фыркая.

– Тор-р! – сказал Зиянгир, натягивая поводья.

Аиткул уже было собирался тронуться в путь, но остановился.

– Вчера я видел на земле следы волка, который бродит вокруг нашего стойбища, – сказал он. – Думаю, нужно взять с собой ружье, вдруг он встретится по дороге.

Гуляйза зашла в тирмэ и через некоторое время вышла, неся кремневое ружье и сумку для пороха, пыжей и патронов. Она подала их мужу. У Зиянгира за спиной висел кожаный колчан с луком и стрелами.

Собаки, все это время дремавшие под навесом, снова подняли свои морды и посмотрели на хозяина. Увидев Аиткула и Зиянгира, сидящих в седле, они уже собирались подняться и последовать за хозяином, но Аиткул приказал им оставаться на месте.