Марафет обошёл избушку, уже не очень таясь и остановился. Окно. Было оно со ставнем просто, а сейчас рама со стеклом. Но всё в пыли и мусоре. Больше ничего такого.

Вынул осторожно кол из земли, стараясь не тронуть гнездо, потянул на себя дверь, та легко отворилась. Внутри всё по-прежнему. Печка, лежанка-нары. Добавилась лавка, полочки в углу с посудой, да гвоздей стало больше вбито в стенку. Видать, много народу тут ночевало, лопотины свои вешали.

Не снимая ружья, залез Марафет на подволоку, отыскал там ведро эмалированное, сходил с ним за водой на ключик. Натаскал в избу дров, дождался сумерек, затопил печку. Спохватился. Вытащил стрелялку от зомбаков. Пробил раздуй-травой чердак, под окном и круг метров на восемь у дверей. Больше не хватило. Пока печка топилась, да вода закипала, сделал новый запас, и снарядил опять стрелялку. Всегда готов к бою Марафет.

Стемнело. На подволоке зашуршало, мыши возятся или зверьки какие. Кто-то запищал жалобно, ласка, наверное, поужинать вышла. Самый мелкий и бесстрашный хищник в тайге. Она да горностай-красавчик.

Марафет заварил чаю, в котелке запарил доширак, вывалил туда полбанки тушёнки, накрыл крышкой. Тоже перекусить надо и на боковую. Вдруг услыхал шаги – дверь плотно не прикрывал пока не спит, чтобы тайгу слушать. Кто-то остановился, прокашлялся. Человек, не один.

– Кто дома есть?! – негромко спросили.

– Заходи по одному, – ответил Марафет, присел в углу, стволы ружья на дверь направил. Если Серёга, то сразу завалит.

– Я фонарик включу, – сказал незнакомый голос. – Себе на лицо направлю.

– Давай, – Марафет поглядывал на дверь и окно.

Ввалился мужик, запахло от него кислым, давно не мытым телом. За ним второй. Осветили себя. Узнал их Марафет. Алмазники Чудинов Сашка и Чагин, тоже Сашка. Матёрые бродяги. Уж миллионы скопили себе, а всё по тайге шастают, не отпускают их алмазы и золото.

– Проходите, – Марафет поднялся. – Это я.

Выйдя на грунтовку, Тимур покрутил головой и увидел – со стороны деревни выехал пыльный уазик. Вроде кроме водителя никого нет. Стоя на обочине, Тимур помахал рукой. Уазик остановился.

– До трассы добросишь? – спросил неудачливый грибник.

За рулём мужик в заношенном камуфляжном костюме и чёрной бейсболке. Посмотрел строго на Тимура:

– Полторы тысячи.

– О, согласен, – Тимур открыл дверь и уселся впереди.

Уазик зарычал мотором и затрясся по неровной грунтовке, поднимая за собой жёлтую пыль.

– Не видал тебя раньше тут, – мужик глянул на пассажира. – Турист? С одним рюкзачком гуляешь.

– Не, – Тимур помотал головой. – Я за грибами приехал четыре дня назад. Через деревню проезжал.

– Точно, «Нива» тёмно-синяя, да?

– Ага, – кивнул Тимур. Тут уазик тряхнуло и его подбросило вверх, пришлось ухватиться за толстую скобу впереди.

– Машина-то где? – мужик сбавил немного ход, началась гравийка, уазик чуть замотало.

– Да я отъехал километров двадцать наверное и в лог какой-то занесло. Хотел там под дерево заехать, а там промоина что ли. Машину вниз потащило, я её остановил, – излагал придуманную Алёхой легенду Тимур. – Потом лебедкой хотел вытащить, не получилось. В общем, «Нива» в логу сейчас. Еду в Соликамск, тягач там или трактор найти надо, чтоб вытащить.

– Так у нас трактор есть, – мужик снова глянул на Тимура. – Не спрашивал в деревне?

– Да у меня денег в обрез, потом телефон сначала не брал, потом батарейка села, – продолжал пассажир. – Жене надо отзвониться. Деньги чтоб привезли, а то я и карточку дома оставил. Короче, проблемы одни. А сколько у вас трактор будет стоить в аренду на день?

– Ну, трактор-то мой, – сказал мужик. – Четыре тысячи я бы взял, за топливо и работу. Так что, когда из Соликамска поедешь, заходи. У меня дом второй по левой руке. Мошев Анатолий.