После завтрака Алёха и Тимур вышли с базы и потопали к ближайшей деревне, откуда можно было уехать на машине. Идти до неё вёрст сорок с гаком.

– Мою-то «Ниву» посмотрим? – Тимур оглянулся, когда они выбрались из густого леса, которым заросли подходы к монолиту. Удивительно, но высокие деревья полностью скрывали его. Единственная таёжная звериная тропа лежала метрах в пятистах от опушки прикрывающего леса и уводила вскоре в горные ущелья.

– Крюк сделаем, вёрст на девять, – Алёха тоже огляделся, когда вышли на тропу, но пошли не в горы, а южнее, к городам и посёлкам. Он ещё посмотрел вверх, будто выискивая что-то.

– Доставка летит? – спросил Тимур.

– Нет, – Алёха глянул на него: – Коршунов высматриваю, орлов всяких белоголовых, белоплечих, белоногих, белоруких, кречетов, сапсанов, диких луней и прочих коршунов.

– Зачем они тебе?

– Сейчас Графит коптера зашлёт, – прислонил руку ко лбу козырьком Алёха и вгляделся куда-то в сторону гор. – Дорогу нам проверит, мало ли что. А коршуны эти, белоликие, взяли моду атаковать коптеры и жестоко потрошить. Достали уже. Ладно, птенцы там, осторожность. Сейчас, мне кажется, у них типа спорта это, кто первый расколбасит коптер. Вот он, полетел.

Со стороны базы вынесся дрон, чуть слышно жужжа четырьмя винтами и пошёл над тропой.

– Так ведь ультразвуком можно их отпугивать, – припомнил Тимур.

– Пофигу им этот ультразвук!

– А в аэропортах как птиц гоняют?

Алёха повернулся к нему и криво ухмыльнувшись, сказал:

– Так эти ястребы и гоняют! А отстреливать их это совсем не вариант.

Они шли сначала по узкой тропе, протоптанной зверями, спускавшимися к водопою. Вскоре показалась речка с берегами из ломаного временем плитняка. Они густо заросли рогозом и островками жёсткой осоки. Но возле воды виднелся проход по камням.

– Тут и пройдём немного, – сказал Алёха. – Вода спадает в августе, берега заголяются. А на камне и следов не останется.

– Ждёшь кого-то? – Тимур на миг замер, прислушиваясь. Где то в душе мелькнуло нечто, похожее на гордость, вроде и сам уже как бывалый лесной человек стал.

– Я всегда жду, и лучше знать, с кем встреча, чем сюрприз, – Алёха ощупывал внимательным взглядом деревья на том берегу. – Потопали, новобранец.

По плитняку шагать удобно, ровно, толстые подошвы берц амортизируют камешки и неровности. Иногда под ногами хрустнет на изломе древний известняк, да прошуршат обломки. Их звуки бесследно съедает неумолчный говорок речки. Поглядывая по берегам, Алёха иногда тормозил и всматривался в воду.

Отмахав от базы километров десять, они остановились.

– Здесь чайку попьём, чуть подзаправимся, – сказал Алёха. – Ещё часа через три пообедаем, потом к вечеру, когда вёрст тридцать отмахаем, заночуем. Это чтоб к деревне в первой половине дня выйти. Там машину на тракте поймаешь или с местными договоришься, тысячи за полторы рублей докинут до трассы. Долларами светить не стоит, сам понимаешь, подозрения, да и вообще закопать могут.

– А у меня рублей нет, – вдруг подумал вслух Тимур. – Они в машине остались, в сумке, с ключами и документами. Мы же к «Ниве»-то завернём?

Алёха разжигал костерок, услышал Тимура, обернулся:

– Вот только бабы таскают деньги с документами в сумочках. У тебя карманов нет, что ли? И ведь молчал, когда с базы уходили. Не продуманный ты. Хм, может зря тебя к себе берём?

Тимур расстроился, подумав, что так могут и баксы отобрать. А Алёха нагнетал:

– Ты к лоботомии как относишься? Голова потом не болит?

– Да пошёл ты, – Тимур ухмыльнулся. – Тут столько свалилось, что позабыл о многом.

– Ладно, учись продумывать многое, – Алёха чиркнул спичкой, сухая береста занялась мигом, перекинув жаркие огоньки на шалашик из прутиков. Бездымный костерок быстро разгорелся.