– Демон? – быстро переспросил варвар.

– Живое существо, – столь же коротко ответил стигиец. – Сильно извращенное колдовством. Не повезло бедолаге. Конан, ну-ка присмотрись! Что у него во рту? Мешок?

– Пресвятой Мира и все демоны Нергала… – выдохнул остроглазый киммериец. – Он же человека держит! Видите, руки свисают?

– Гхм… – прокашлялся Веллан. – Дожили. Много разного в Пограничье видывали, но чтоб такое?.. Плотоядный зайчишка, выросший как гриб после дождя?

– Закрой пасть, – посоветовал варвар.

Кролик-мамонт повел головой и выплюнул охотничий трофей. Тело очень невысокого человека кануло в сугроб. Зверюга потопталась, поскалилась, и Конан вдруг понял – порожденное магической случайностью чучело не намерено уходить так просто. Не желает, понимаете ли, расставаться с легкой добычей. Значит, тварь надо либо убить, либо как следует напугать. Чтобы убралась восвояси.

Что-что, а убивать и пугать пятеро авантюристов на королевской службе умели весьма неплохо.

– Эмерт, мать твою! – заполошно орал варвар, постепенно отходя обратно к шатру и левой рукой вытирая с лица налипающие снежинки. – Целься арбалетом не мне в задницу, а в глаз зверюге! Веллан, ты куда? Прикрывай справа! Тотлант, дубина, не стой столбом, сделай что-нибудь! Великий Кром, ну полудурки! Я отправился в поход со сраными пнями! Эртель!

Родственничек короля Эрхарда напряженно оглядывался, изыскивая путь к отступлению. Зверь был слишком огромен. Раздавит одним движением, а уж если прыгнет, опустившись на людей всей массой… Конечно, это не дракон, а всего лишь кролик, но что бы вы стали делать, столкнувшись ночью в лесу с муравьем, размерами с лошадь, или, допустим, с мышью-полевкой, превосходящей ростом корову раза в три? Правильно, начали бы паниковать…

На этот раз отлично сработал тандем в составе Конана и стигийского волшебника. Серовато-бурое огромное существо уже присело на задние лапы, намереваясь устроить двуногим букашкам веселую жизнь – видимо, крольчишка рассчитывал смести противников одним мгновенным рывком, но варвар и Тотлант его опередили. Стигиец породил свое излюбленное боевое заклинание – полосы темно-малинового огня, струящиеся в воздухе и преграждающие удивительному врагу дорогу к палатке, а Конан, перехватив с перевязи несколько метательных ножей одновременно, веером, отправил клинки в самое уязвимое место – в нижнее веко изуродованного взбесившимся колдовством зверька.

Огнистые нити Тотланта коснулись пушистой шкуры, запахло паленой костью, кролик-переросток часто-часто заморгал – попавшие в цель ножики не нанесли особого вреда, но вызвали сильную боль. Наконец, знаменитая заячья трусливость взяла свое – животные не любят близкого воздействия волшебства. Вдобавок, любому зверю и человеку становится крайне неприятно, когда зрению мешают прочно засевшие в веке острые занозы. Кролик испуганно пискнул, скакнул в сторону, так, что земля содрогнулась, а со склонов оврага сошел маленький снежный оползень. Ему вслед полетела россыпь жгущих шариков оранжевого пламени и несколько арбалетных стрел – Эмерт потрудился выйти из состояния удивленной оцепенелости.

В лесу затрещали ломающиеся стволы: существо, рожденное колдовским ураганом улепетывало без оглядки. В буквальном и переносном смыслах – как заяц. Видно, несся не разбирая дороги и сметая по пути невысокие деревья.

– Уф, – Веллан провел рукавом по мокрому от пота лбу. – Воображаю, какие слухи поползут теперь по округе. В чащобах рядом со столицей разгуливает огромное чудовище, видом сходное с кроликом. Дела…

– Да, забавно, – отдышавшись, сказал Тотлант. Каждое заклинание давалось магу нелегко, приходилось тратить и физические и душевные силы. – Конан, ты куда собрался?