– Но они, мой мальчик, делают дорогу дорогой, – сказала одна из фигур, направляющаяся в их сторону с Вестминстерского берега реки. Когда силуэты оказались в пятне света. Джем узнал широкий лоб мистера Блейка и большие глаза, взгляд которых даже в темноте казался пронзительным.

– Здравствуйте, мистер Блейк, миссис Блейк, – поприветствовала Магги.

– Здравствуй, моя дорогая, – ответила миссис Блейк.

Кэтрин Блейк оказалась чуть пониже своего мужа, но такой же коренастой. У нее были маленькие, глубоко посаженные глаза, широкий нос и большие румяные щеки. Широкие, чуть помятые поля ее старого чепца выглядели так, словно попали под дождь, а потом кто-то на них уселся. На лице миссис Блейк застыла терпеливая улыбка, а сама она казалась усталой, словно вышла из дома не по доброй воле, а сделала одолжение мужу, отправившись с ним на вечернюю прогулку. Джем видел такое же выражение на других лицах – обычно на женских, редко улыбающихся, дожидающихся, когда их мужья допьют последнюю кружку в пабе или закончат разговор на дороге о стоимости семян.

– Вы видите, – продолжил мистер Блейк, даже не поприветствовав их, потому что был занят своей мыслью, – что эта сторона освещенная, а та сторона – темная…

– Ну вот, это и есть противоположности, – прервала его Магги. – Темное и светлое. Именно об этом мы с Джемом и говорили, правда. Джем?

Лицо мистера Блейка прояснилось.

– А, антитезы. И что же ты об этом говорила, моя девочка?

– Дело в том, что Джем этого не понимает, а я пыталась объяснить…

– Да нет, я понимаю, – прервал ее Джем. – Конечно, добро противоположно злу, а девушка противоположна парню. Но…

Он замолчал. Ему показалось странным, что он разговаривает о таких вещах со взрослым человеком. Он бы ни за что не стал говорить об этом со своими родителями, или на улицах Пидлтрентхайда, или в пабе. Там разговор шел о том, будут ли заморозки ночью, и кто следующий поедет в Дорчестер, и какое поле или посадки ячменя готовы к жатве. После его переезда в Лондон что-то в нем изменилось.

– И что дальше, мой мальчик?

Мистер Блейк ждал от него продолжения. Это тоже было в новинку для Джема – взрослый, казалось, интересовался его мыслями.

– Я вот как думаю, – медленно начал он, осторожно подбирая слова, словно ступая по каменистой горной тропе. – Ведь у противоположностей есть такая странность: и в сухом, и в мокром имеется влага, а парень и девчонка – оба люди, ад и рай – это места, куда люди отправляются после смерти. У них у всех есть что-то общее. Так что они не совсем уж разные, как об этом думают люди. Если у тебя есть одно, то это не значит, что другого быть не может.

Джем почувствовал, как заболела голова – уж слишком трудно было находить нужные слова.

Но мистер Блейк в ответ понятливо кивнул, словно ему все было ясно и он сам обо всем этом думал.

– Ты прав, мой мальчик. Я сейчас приведу тебе пример. Что будет противоположностью неведению?

– Ну, это легко, – сказала Магги. – Знание.

– Именно, моя девочка. Опыт.

Магги засияла.

– А теперь скажи мне: ты неведающая или опытная?

Улыбка так неожиданно исчезла с лица Магги, словно мистер Блейк этим вопросом ударил ее[30]. Вместо улыбки появилось испуганное, вороватое выражение – такое Джем видел в день их первой встречи, когда она говорила о тропе Головореза. Она нахмурилась, глядя на какого-то прохожего, и не ответила.

– Видишь, ответить на этот вопрос не так-то просто, правда, моя девочка? Вот тогда тебе другой вопрос. Если неведение – этот берег реки, – мистер Блейк показал в сторону Вестминстерского аббатства, – а опыт – этот берег, – он показал на амфитеатр Астлея, – то что же тогда мы имеем посередине?