Если не считать бульонных сидений мисс Пелхам и приходов два раза в неделю садовника с граблями и ножницами, то обычно сад был пуст, и Джем заходил туда, как только у него появлялось время. Он не видел особого толка в таких садах – тут преобладали строгие геометрические формы, стояли неудобные скамейки и не было места, где можно было бы прилечь на травку. Здесь негде было выращивать овощи, здесь не росли – если не считать виноградной лозы – фруктовые деревья. А Джем любил плодородную землю, прогалины, насыщенные зарождающейся жизнью, постоянную и вечно меняющуюся природу. Из всего этого в саду мисс Пелхам была только ровно стриженная зелень. Но он и ходил туда, чтобы порадовать свои глаза цветом, который любил больше всего. Он оставался в садике сколько мог, пока мисс Пелхам не появлялась в окне и не махала ему рукой, чтобы он убирался.

Джем подошел к стоявшей у окна Магги и вместе с ней посмотрел в сад.

– Забавно смотреть на него сверху, – сказала она. – Я его видела только оттуда.

Магги указала на кирпичную стену в дальнем конце сада.

– Ты что – перелезала через нее?

– Не, не перелезала – в саду я не была. Я просто смотрела иногда через стену – хотелось узнать, что она тут намудрила. Хотя особо тут и смотреть-то нечего. Не то что в других садах.

– А что это за дом – вон там, за стеной?

Джем указал на большой двухэтажный кирпичный дом с тремя срезанными башенками, стоявший в середине пространства за садами Геркулес-комплекса. Перпендикулярно к дому располагалась длинная конюшня, а перед ней – пыльный двор.

Магги удивленно посмотрела на него.

– Это же Геркулес-холл. Ты что – не знал? Там живет мистер Астлей – он, его жена и несколько племянниц, что помогают по дому. Ведь жена у него теперь инвалид, а раньше она скакала с ним на лошадях. Она редко куда выходит. А еще мистер Астлей держит там несколько цирковых лошадей – самых лучших, вроде его белой и гнедой. И еще тут живет его сын – ты видел, как он управляется с лошадьми в Дорсетшире, да?

– Наверное. Там один как раз скакал на гнедой кобыле.

– Да, он тут живет, всего через два дома от тебя – по другую сторону от Блейков. Видишь? Вон его сад. Который с лужайкой. Там и нет больше ничего.

От Геркулес-холла теперь доносился звук колесной лиры, и Джем увидел человека, прислонившегося к стене конюшни и наигрывавшего на лире мелодию популярной песни. Магги начала тихонько подпевать:

Музыкант сфальшивил и прекратил играть. Магги хмыкнула.

– Не, он работу не получит – у мистера Астлея стандарты куда как более высокие.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Туда часто приходят люди – показывать ему свое искусство. Надеются получить работу. Но он редко кого берет, правда, шесть пенсов за попытку они получают.

Человек с лирой снова начал наигрывать, а Магги принялась подпевать, оглядывая соседние сады.

– Отсюда вид куда лучше, чем сзади, – заявила она.

Потом Джем никак не мог вспомнить, что первым привлекло его внимание – звук или движение. Звуком было негромкое «ох!», которое тем не менее достигло дома Келлавеев. А движением – мелькнувшее обнаженное плечо в саду Блейков.

Рядом с этим садом располагался тщательно спланированный, хорошо ухоженный огород, частично засаженный. В конце одной из грядок из удобренной земли торчали воткнутые в нее грабли. Анна Келлавей в течение последней недели с завистью следила, как продвигаются работы в соседнем саду, как женщина в чепце разрыхляет землю, сажает семена – то же самое делала бы теперь и Анна, останься она в Дорсетшире или будь у нее здесь хоть немного земли. Ей даже в голову не приходило, когда они решили переехать в Лондон, что у нее не будет ни клочка. Но она прекрасно понимала: бесполезно просить о чем-либо мисс Пелхам с ее чисто декоративным садом. Анна чувствовала себя не при деле и не в своей тарелке без собственного участка, в котором можно было бы покопаться весной.