– Там, на море! – наконец-то она справилась с эмоциями, – бежим скорее!

– Что случилось Аня? – я поднялся со своего места и бросился к девушке, – тебя обидели?

– Нет, – Аня выбежала на улицу, – бежим за мной, там на пляже акула напала на русского мужика, он тонет!

– Русский? – удивился я.

– Он матерится, – нетерпеливо выкрикнула Аня, – я русских сразу по мату узнаю везде.

Мы втроем бежали к пляжу, а в голове у меня вертелась мысль: «Как такое могло случиться, мы же все время купаемся на пляже, у нас никогда не было акул, я читал, последний раз акула напала здесь в девятнадцатом веке». От «Большого Слона» до дальнего угла пляжа метров четыреста, не больше, но бежать пришлось по песку, пляж у нас широкий, обходить по дороге было бы дольше. Хорошо, что недавно был отлив и песок под ногами уплотнился. В конце пляжа несколько человек собрались возле пострадавшему, который потерял сознание. Мы еще не добежали метров двадцать, когда я понял, что акула покусала нашего нового постояльца. «Что же это за фигня такая? Кто-то проклял Gran Elefante, почему это опять наш гость»? Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда увидел, что у Иванчука мышцы ниже колена развернулись чуть ли не цветком и оттуда хлещет кровища.

– Аня, отвернись, – остановил я девушку, – не смотри сюда, вообще, оставайся здесь. Мы сами разберемся.

– Не бойся, я на практику в медколледж ходила, – ответила Анюта, – много чего видела.

– «Амбулансию» вызвали? – спросил я у женщины, которая была ближе всех ко мне.

– Да, позвонили, уже едет, – ответ испанки придал мне уверенности, что с Иванчуком все обойдется.

– Ремень нужен, – услышал я голос дедушки, – или жгут. Надо ногу перетянуть выше раны.

– Вот, мой возьмите, – Аня уже выдергивала тонкий кожаный ремешок из своих джинсов, – подойдет такой?

– Да, давай, – дедушка тут же накинул ремень на ногу Иванчуку ниже колена и затянул ремень, – сколько времени сейчас? Листок бумаги и ручка есть у кого-нибудь?

Я перевел слова Abuelo Vlad на испанский, один из мужчин передал мне ручку и визитную карточку, извинившись, что ничего другого у него нет.

– Пойдет, – кивнул головой дедушка, – напиши дату и время, надо подложить под жгут, чтобы врачам было понятно, когда он наложен.

– Хорошо, – взялся я за ручку, – сейчас напишу.

Пока заполнял данные, мужчины загрузили Иванчука на пластмассовый пляжный лежак и перенесли ближе к дороге. Кровь из раны уже не бежала, но выглядел мужик неважно, лицо приобрело бледный, даже сероватый оттенок, рот приоткрылся, и там уже ползала жирная зеленая муха. Затолкав под ремешок визитку и отогнав назойливую «помоешницу», я хотел отойти к дороге, чтобы встречать «Скорую помощь».

– Марк? – чуть слышно прохрипел, пришедший в себя Иванчук, – нагнись.

– Да, говорите, – я нагнулся к лицу нашего гостя, – я вас слышу.

– Это была не акула… – прошептал он, задыхаясь, – меня хотели прикончить… вам надо быть осторожней… ночью придут гости… не вызывай полицию… не поможет… будьте готовы… – он захрипел, голова откинулась назад, и наш постоялец снова потерял сознание.

– Ты, что-нибудь понял? – шепнула мне Аня, – мне кажется, он бредит.

– Он, что-то говорил? – ко мне подошел дедушка, – ты с ним разговаривал?

– Abuelo Vlad, – повернулся я к дедушке, – нам дома надо будет поговорить, без посторонних, – добавил тут же, увидев, что к нам приближаются отдыхающие с пляжа.

Спустя минут пятнадцать послышались звуки сирены «Скорой помощи», еще через пару минут машина вывернула со стороны проспекта Либертад и направилась в нашу сторону. Передав пострадавшего фельдшеру и объяснив ситуацию, мы вернулись в отель, где немедленно получили нагоняй от потерявших нас мамы и сеньоры Марины. Объяснив женщинам, что произошло, мы с дедушкой и Анютой пошли на террасу выпить по чашечке кофе и поговорить.