– Мне нельзя! – твёрдо сказал Кращи. – Я на следующей неделе пасу яков. Наша очередь.

«Вот же лиса, – с улыбкой думал Виктор, вытаскивая из корзины огромный фонарь. – Если бы не Гималаи, я бы подумал, что торгуюсь где-нибудь у нас, под Житомиром. Пройдохи везде одинаковы!»

На этот раз Виктор не стал снимать обувь, как было предписано Буддой. «В конце концов, у меня есть Иисус – я думаю, они с Буддой как-нибудь договорятся, чтобы я не простыл». Лавров не был атеистом, но иногда отпускал такие шутки, за которые его покойная бабушка точно не похвалила бы любимого внука. Издержки профессии, что поделаешь.

Ищи и Виктор стали погружаться во тьму подземелья. «Хм, две тысячи долларов… Это получается, что моя машина, которая осталась на стоянке в Борисполе, стоит десять бутанцев? Негусто», – весело размышлял журналист.

Лавров шарил пучком света по стенам и потолку, с которого свисали побуревшие от старости и полуистлевшие молитвенные флаги лунгта. Виктор искал на тканях благословляющую мантру и осторожно передвигался только под такими лунгта – зная, что они действуют в Пещере Ринпоче как оберег.

– Мистер! – предупреждающе воскликнул Ищи и осветил юную очковую кобру под берцами фотографа.

– Спасибо, Ищи.

Лавров осторожно продвинулся вперёд, не задевая потревоженной змеи, и посветил под ноги Ищи. Тот стоял в самом центре змеиного выводка. Малыши очковой кобры прятались в пещере от дневного зноя и так и кишели вокруг босых ног бутанца. Тот опасливо переступил туда, где каменный пол был свободен от ядовитых малышей.

И тут Виктор быстро схватил проводника за шиворот и притянул к себе. В опустевшем пространстве из стены торчали четыре копья. Это были бамбуковые колья, заострённые и очень пыльные. Прах вибрирующих копий красиво оседал в пучке электрического света.

– Не выходи из-под лунгта, под которыми я стою! – запоздало предупредил Лавров.

Следующим препятствием была бездонная яма, преградившая им путь в глубь пещеры. Её преодолели, по очереди карабкаясь вдоль стены, цепляясь за подсвеченные фонарями выступающие камни. Первым на другой стороне оказался Лавров. Обвязанный верёвкой, Ищи сидел на земле, упёршись в камни ногами, – на случай, если Лавров, обвязанный другим концом, сорвётся в яму. Потом с помощью блоков переправили корзину с фототехникой. Наконец вдоль стены, освещаемой фонарём Лаврова, бутанец последовал за европейцем. Он почти добрался, как камень из-под его ноги сорвался вниз, и проводник повис на руках, тихо подвывая от ужаса. Виктор схватил его за шиворот халата и снова с силой притянул к себе.

Немного отдышавшись, Виктор вспомнил старое доброе кино с участием героя видеомагнитофонных записей Брюса Ли: Пещера Смерти в монастыре Шаолинь. Как маленький Витя радовался каждому умелому трюку непревзойдённого мастера кунг-фу! Как он мечтал когда-нибудь повторить то, что видит на экране. Интересно, выжил бы Брюс Ли в Пещере Ринпоче? Сам же Виктор пока живой, да ещё и спас проводника.

После ямы ход пещеры заметно расширился и свернул направо, флаги лунгта куда-то пропали, а на повороте фонарь озарил стилизованный портрет основателя бутанского буддизма – Шабдрунга Ринпоче. За поворотом фонари осветили просторную залу с постаментом посередине. На постаменте в лучах искусственного света сияла Изумрудная Чаша Патриарха.

– Вот она! – только и смог произнести Виктор.

Удивительное зрелище. Чаша, о которой все каталоги и научные издания говорили не иначе как о легендарном артефакте, не существующем в реальности, – стояла перед ним, Виктором Лавровым, простым фотографом и тележурналистом из Украины. Для него это было сродни находке гробницы Тутанхамона или встрече с живым Мартином Борманом.