Сложнее дело обстоит с пониманием механизма возникновения боли при первичных головных болях, из которых наиболее изучена мигрень. Если очень упрощать, то можно сказать, что в мозгу есть две системы: одна – которая проводит боль, а вторая – которая ее блокирует. Боль нам нужна, чтобы вас самих же от себя и защитить или дать сигнал, что где-то есть патологический процесс (воспаление, травма). То есть, если вы сломали ногу, вам станет очень больно, боль нужна, чтобы вы не нанесли себе еще больше ущерба, а зафиксировали ногу, чтобы кость срослась. Зоны, которые блокируют боль, следят за тем, чтобы уровень боли, который мы воспринимаем, соответствовал наличию повреждения и его значимости. То есть при постоянном взаимодействии этих систем, болевой и противоболевой, возникает некий нужный баланс. При приступе мигрени возникает дисбаланс этих зон, и ядро тройничного нерва (та структура, которая проводит всю боль в области головы) переходит в активное состояние, и, говоря по-простому, порог восприятия боли снижается. Порог возникновения боли снижается – это значит, что боль легче вызвать. Есть такой простонародный термин: «Порог боли у него высокий!» или «У меня низкий порог боли, сделайте мне еще лидокаина». Подробности, как именно этот дисбаланс зон возникает, до сих пор не до конца изучены. Хорошо известно, что часто приступы мигрени не возникают спонтанно, а провоцируются триггерами (эмоциональным стрессом, нарушением сна (недосып или избыточный сон в выходные), сменой часовых поясов, началом менструального цикла, пищевыми факторами (голод, красное вино, выдержанные сыры), ярким солнечным светом, запахами). Кроме того, мигрень часто передается по наследству, но ген обычной мигрени до сих пор не найден. Скорее всего, это не один конкретный ген, а некая их совокупность.

ДЕНИС ЦАРЕГОРОДЦЕВ, детский эндокринолог

Если объяснять просто, то инфекционные агенты (бактерии, вирусы и т. п.), попадая в организм, приводят к каскаду биохимических реакций, в результате которых образуются вещества, т. н. эндогенные пирогены. Эти вещества способны «перепрограммировать» встроенный в наш мозг термостат на более высокую температуру.

Что это значит на практике. В норме термостат настроен на 37 °C (36,6 показывает градусник в подмышечной впадине, внутри же организма нормальная температура – это +37 °C). Пирогены перестроили центр терморегуляции, например, на +39 °C. Организм начинает «думать», что «какой ужас, я же замерзаю», и срочно включает ровно те же механизмы, как если бы вы вышли легко одетым на мороз. Это спазм сосудов кожи: бледность и чувство озноба. Это сократительный термогенез: мышцы при своей работе выделяют тепло, поэтому если их задействовать, то можно согреться. Но заставить вас пробежаться организм не в состоянии, а вот сокращать попеременно группы мышц с небольшой амплитудой – это запросто. Внешне это обыкновенная дрожь.

Соответственно, добравшись до новой точки установленной температуры, все эти явления проходят. Ну и когда температура переустанавливается на прежний уровень – более низкий, организм считает, что он перегрелся, отсюда и пот и некоторое чувство жара. То есть те же реакции, если посидеть в сауне.

ИРИНА ЖЕГУЛИНА, врач-генетик Atlas Biomed

У них есть такое сочетание изменений в генах, отвечающих за способность перерабатывать алкоголь, при которых этиловый спирт быстро превращается в токсичный ацетальдегид, а тот крайне медленно обезвреживается до уксусной кислоты и воды. Таким образом, они недолго чувствуют именно пьянящий, расслабляющий эффект алкоголя и очень скоро ощущают себя плохо от наступающего похмелья за счет длительно циркулирующего ацетальдегида.