Это глупо, но мне кажется, что прикоснись я к простыне или одеялу, кошмар вновь повторится, и я снова увижу эти глаза. А я их боюсь! Эти волчьи холодные глаза, переполненные злобой ко всему живому, ко всему, что дышит. От этого кровожадного взгляда у меня волосы дыбом и мурашки по всему телу, мне сразу становится нечем дышать, во рту всё пересыхает и тело мёрзнет.

Эти глаза несут в себе вечную зиму, неотвратимую смерть, близкий конец. Это его глаза. Волк меня не забыл, о нет! Он ищет меня во снах, а когда найдет, то сможет добраться и отомстить за то вмешательство.

Ср. past

Была на очередной лекции уважаемого мною «профессора» Кливленда Вайсмана. Одно удовольствие посещать его занятия. Хоть я давно окончила университет, но вполне могу позволить себе иногда наведываться на интересующие меня курсы предметов. У мистера Вайсмана особый дар, помимо того, что он преподаватель, он доносит до слушателя простые истины и рассказывает истории так, что хочется его слушать бесконечно.

Конечно же, он на лекции преподносит тот формат науки, которая и требуется от него, однако, он позволяет себе некоторые вольные отступления от учебной программы, так называемые «островки», в которых и наступает самое интересное для каждого, кто присутствует на его занятиях. И уж поверь, на таких «островках» никто не дремлет и не отвлекается, потому что есть что послушать. Этот преподаватель математики негласно получил от студентов звание «профессора», хотя не является таковым и стал любимцем практически всех учащихся в этих стенах за последние лет десять.

Хочу поделиться с тобой, незнакомец, сегодняшним «островком», затронувшим остро каждого присутствовавшего студента, думаю, ты меня поймешь.

– Что вы знаете о любви? – Этот вопрос прозвучал столь неожиданно из уст этого сухонького старичка, только что писавшего сложную формулу мелом на доске, что не сразу последовал и ответ.

– Любовь – это ловушка, подстроенная жизнью, из которой добровольно никто не желает выходить, увязая в ней с наслаждением, – откликнулся один студент.

– Красиво, но пафосно. Это говорит о том, что вы ни черта не понимаете. – Мистер Вайсман вдруг, как обвинитель на суде, рьяно накинулся на аудиторию. – Что вы знаете о любви? Вы, молодежь, меняющая, словно одноразовые бумажные платки, партнёров из-за материальных проблем, неудовлетворённости в постели или из развратности и алчности вашей ненасытной утробы! Что, скажите мне, что вы чувствуете, когда он или она рядом вам шепчут на ухо? Восторг? Негу? А вы знаете смысл этих слов? Вряд ли! Вы по маковку утонули в материальности ваших потребностей! Зачем вслушиваться в слова близкого человека и пытаться решить общую проблему, а проблема всегда одна на двоих, когда можно её просто задвинуть в тёмный угол и терпеть, терпеть, ища временное утешение на стороне или, отрешившись от всего уйти в себя и сделаться вдобавок депрессивным и унылым калекой.

А я вам скажу, что такое любовь, хоть я и стар, а по вашим меркам и немощен, но я ещё помню и в таких красках, в каких вам никогда не постичь.

Тогда я был, как и вы юн, но до сих пор помню, что чувствовал, когда она, любовь всей моей жизни, моя незабвенная Вероника, доверчиво прижалась ко мне в парке, где мы гуляли одним погожим весенним вечером. Тепло её гибкого и стройного тела передалось мне огненным жаром, но я боялся коснуться и оскорбить её своим объятием. Мне тогда казалось, что я чудовищно неуклюж и груб для такого небесного создания.

А она, словно чувствуя власть надо мною, поднялась на цыпочки и чувственно зашептала. Слов разобрать я не мог, но достаточно было медового тембра и сладкого елея, струящихся из уст этой девушки. Сначала её голос ласково дотронулся до мочки моего уха, отчего мурашки пробежали по всему телу. Затем скользя по ушной раковине, мелодия шёпота вливалась в мою разгоряченную голову, опутывая мой бедный мозг. И чем тише становился её голос, тем проникновеннее был он для меня, пока вконец не затопил изнутри тем светом, которым была переполнена она сама, моя Вероника.