Как он должен справляться? Хорошо, что человеческая жизнь – это не навсегда. Через несколько дней всё, наверняка, наладится. Только бы дотерпеть. Никому нельзя давать знать, что его чемоданчики всегда собраны и стоят у порога.

Он продолжал делать заинтересованное лицо, разминая хлебные колбасы в один подвижной состав, и раскладывал по столу. Весь его вид был сосредоточен и как бы говорил, что он невероятно занят и лучше к нему с бесполезными разговорами не подсаживаться.

Взгляд медбрата прожигал спину, но как только Паша оборачивался, парень смотрел спокойно и будто не на него. Смешно от этих догонялок, с одной стороны. А с другой, он даже побриться нормально не может. Бритву по понятным причинам не дают, а электрической машинкой гладкости не добьешься. Поэтому либо ходи с брутальной небритостью, либо проси, чтобы санитары сами побрили тебя, контролируя каждое движение, а на такое Паша соглашаться не намерен. Можно, конечно, ходить как жуткий дед, что оброс бородой до грудины: каждый день он выкидывал новые фокусы на «радость» медперсоналу, и здесь это вроде как в порядке вещей. Но это не путь Павла. Он старался обходить эту сторону жизни и совсем уж не уподобляться.

Закончив с процедурами, он имел несколько часов, свободных от занятий. Хобби он так и не обзавелся, а привезти сюда свои книги или ноутбук ему не дали. Даже телефон попросили на время сдать. Но это только пока он новенький и неадаптированный.

Довольствоваться Паша мог тем, что имелось.

Христианские журналы были на каждом столике, а хорошую литературу тут днём с огнём не сыщешь. Как и спичек. Как и сигарет. Настольные игры, к несчастью, предполагали компанию. По телевизору шли программы с канала «Культура». Из-за всего этого безобразия царило почти кладбищенское спокойствие. Никого не провоцировали ни цвета занавесок, ни громкие звуки за окном, только порядком поднадоевшая скука.

Он поплёлся к окну. Со второго этажа была прекрасно видно, как миролюбиво играли там на свежем воздухе те, кому было это разрешено. Паша в свою очередь уже вышел из одиночки, но доктор ещё не дал зелёный свет на прогулки.

На заднем дворе было некое место для трудотерапии. Пациенты могли сажать цветы в массивные клумбы. Хоть засади всю полянку, не важно. Никто за этими клумбами не следит, кроме самих пациентов. Там весьма красивые цветы кстати. Одна из пациенток, кажется, самая старая женщина на памяти Павла, Зоя Кирилловна, прикладывала все свои силы, чтобы трясущимися кистями посадить хоть одну ромашку с краю. Она опиралась на ходунки, с седой ухоженной прической и ростом полтора метра была похожа на возрастную Розу из Титаника. Просто наблюдение.

Можно было ничего не делать, как та же Мать-Природа: она снимала обувь и гуляла босиком по травке, напитываясь июньским солнцем. Странно, что она не верещали от того, что своими ногами давила незримую живность.

Свежий воздух исцелял. По крайней мере её.

Он точно полезет на стену, если придётся задержаться здесь надолго.

***

Была и неожиданно приятная часть в пребывании здесь. Среди десятков разных мировоззрений встречались настолько гениальные, о которых не задумывались даже отцы-прародители Философии.

На одной из групповых терапий речь зашла о «внутренних переживаниях», и Павел в самом деле начал немного переживать, когда услышал слова одного из пациентов:

– Если когда-нибудь Вы… Вы все! Захотите испытать высшую степень шока… И понять, что в мире всё тлен, а жизнь скучна и обыденна… – уверенным тоном начал он, а остальные затаили дыхание, – посмотрите полный разбор сюжета «Death Stranding»… Или игрофильм… Желательно перед этим посмотреть «Евангелион»… И пустить хмурого по вене…