Кайла ласково поглядела на девушку:

– Знаете, то, что вы сомневаетесь в своих свойствах Вершителя, это вполне понятно. Давайте так: вы просто воспримите это как информацию, понаблюдайте за собой с этой точки зрения. Я бы тоже с сомнением отнеслась к тому, что мне рассказывает какая-то призрачная женщина, особенно если это не совпадает с моими собственными убеждениями.

– Ой, нет! – Мэйлинь забеспокоилась. – Не думайте, пожалуйста, что я сомневаюсь в вашей искренности! Я хорошо чувствую людей… и то, что вы говорите на Потоке, мне очень хорошо видно. Вокруг вас очень заметная особая энергия, которая окружает предсказателей и учителей. Мне просто сложно соотнести с собой то, что вы говорите про древние души и Вершителей…

– Не спешите с выводами! Вы в самом начале своего удивительного пути. Всему свое время.

– Скажите, а есть какой-то способ к вам обращаться? Если у меня появятся новые вопросы?

– Да, через астральный план. К сожалению, у вас пока нет устойчивого навыка для перехода в астрал, и без дополнительной поддержки будет сложно, – Кайла немного задумалась. – Однако вы летите в Москву. Там есть одно место, называется «Фабрика волшебства», ее хозяйка Евдокия передаст вам артефакт для выхода в астрал и научит им пользоваться. Тогда и вы сами сможете выходить на контакт со мной.

Она взглянула на часы и с сожалением проговорила:

– А сегодня нам уже пора прощаться!

– Спасибо вам большое!

– Пожалуйста! И я очень рада нашему общению, – и образ Кайлы исчез.

Мэйлинь открыла глаза, некоторое время полежала в кровати в задумчивости, а потом и сама не заметила, как уснула. Ей снились облака и пролетающие рядом сильфиды, с которыми она радостно играла в салочки.

* * *

На следующий день Мэйлинь смогла уговорить Штейнберга остаться на борту в момент загрузки. Тот, скрепя сердце, согласился, потому с раннего утра Мэйлинь буквально на цыпочках вошла в ходовую рубку, забралась в свое кресло, накрытое уже известным ей пледом, и постаралась стать невидимой. Находясь тут, она смогла увидеть, насколько сложной и точной была операция посадки корабля. Члены экипажа были молчаливыми и сосредоточенными, никаких лишних слов и действий. Раздавались короткие фразы приказов, сообщений от наблюдателей. Штейнберг, закусив губу, стоял у пульта управления, держа руки на рукоятях машинных телеграфов.

Мэйлинь закрыла глаза, настроилась на требуемое состояние и вышла из тела. У нее появилась странная мысль, что так она будет еще менее заметной и точно не сможет помешать работе.

Плавно снижаясь, дирижабль заходил к импровизированной посадочной платформе. На этот раз баржи поставили ближе к берегу и от причала склада выставили на якорях еще две, поперек реки. Получился импровизированный наплавной мост. На причале уже дымили два небольших грузовых локомобиля, загруженные первой партией ящиков с чаем.

Мэйлинь обратила внимание, что в этот раз духов воздуха было больше, большинство из них держались с одной стороны дирижабля. Присмотревшись, она поняла, что с этого направления дует небольшой ветер, и сильфиды по мере своих сил удерживали его, мешали сдуть дирижабль с курса. Вдруг она услышала какие-то крики с берега. В начале пристани стоял митрополит и, подняв руки, что-то возмущенно кричал. Подлетев поближе, она услышала:

– Вы почто духов воздуха растревожили, нехристи окаянные?!

На крик из дверей склада вышел Селим и быстрым шагом подошел к священнику. Подойдя, он сорвал с головы летный шлем и поклонился:

– Мерхаба, уважаемый! Здравствуйте! Да осветит мудрость ваша дорогу перед вами!

Митрополит сбился и возмущенно посмотрел на него.