– Кино снимаете? – поинтересовался на чистом русском фельдшер, узнавший персонажей.
– Нет… – сквозь одышку произнёс Мозырев. – Наслаждаемся прозой жизни.
– Вот оно как. Такая суровая проза требует продолжения.
– В смысле? – раздался голос Ирины.
– В смысле, я должен вызвать полицию. У вас сломана нога, на лице глубокая царапина. Если я не сообщу, то у меня могут быть проблемы.
Мирзунов понял, что играть уже не придётся. Ну разве что немного, совсем чуток. Бросившись на колени, он обратился к парню:
– Пощадите! У нас всех вид на жительство. Любое нарушение, оно смерти подобно. И если мы с Борей и Ирой можем вернуться, то для этих ев… для этих беженцев, – Степан кивнул в сторону Платона и Миши, – для них всё может закончиться высылкой. А там война, там агрессивные сограждане, там атмосфера ненависти. Там всё то, чего нет здесь.
Молодой фельдшер долго смотрел на этих известных, но жалких и потрёпанных персонажей. Он прекрасно помнил их интервью, их оскорбительные реплики, продиктованные узостью кругозора, тюльпан взрыва памятника освободителям Риги.
– Мы вам заплатим, – взмолился Мозырев. – Только не звоните в полицию.
– А вот это вы очень зря. Странно получается. Вы так громко кричите о букве закона, но не спешите её соблюдать. Тем более в стране Евросоюза.
Набрав номер полиции, юноша на чистом латышском произнёс:
– Пьяный дебош с рукоприкладством по адресу… Что?.. Приезжие артисты из России. Да… с видом на жительство.
Неудача
Журналистские семинары Армена Гургеновича отличались эмоциональностью и несколько необычной подачей материала. Стоя у белой доски, главный резво жестикулировал:
– Ну вот блогер Мася Клип. Она же тупая, ёптыть! Но она молодец, сука! Молодец она! Полтора миллиона подписчиков! Полтора миллиона дебилов, ёптыть. Гринькова, ты подписана на инсту[1] Маси Клип?
– Нет, Армен Гургеныч. – Гринькова покраснела.
– А почему? Ты же не дура вроде, Гринькова. Сегодня же подпишись, ёптыть! Мася Клип – молодец! Учит подписоту краситься, рассказывает о трендах, лосины на жопу красивые натягивает. Она стрижёт капусту быстрее, чем голодный баран жрёт траву, ёптыть. Видели, как голодный баран жрёт траву? Видел, Марк? – обратился шеф к Марку Перцовичу.
– Не видел, Армен Гургеныч.
– Ну да… А хули ты в этой жизни видел? Дрочишь в свои танчики с утра до вечера. Ещё раз, блядь, мне скажут, что видели, как ты в танчики рубишься на рабочем месте, я те, сука, дуло на лоб присобачу и снаряд в задницу засуну. Настоящий… Ты у меня на инвалидных гусеницах передвигаться будешь, понял?
Перцович, нагнав на лицо обречённости, кивнул.
Феликс нашёл аккаунт Маси Клип. С фотографий смотрела милая веснушчатая мордашка с красными губами и длиннющими ресницами. Их много, этих масей, люсей, басей и прочей мимимишной пошлятины. Новый рынок, чуть более цивилизованный виртуальный черкизон. Масе повезло больше других. Наиболее старательные качают жопы с губами, выставляя их и в инсте, и на сайте «Проститутки Москвы». В переговорную ворвался Вадик Стропин:
– Армен Гургеныч, бомба! Режиссёр Альберт Неронов в реанимацию попал!
– Странно. А я думал он помер давно.
– Ещё нет, но старается, – обнадёжил Стропин.
– Ну, не зажёвывай, Вадик, ёптыть! Он маслиной подавился, на тёлке плохо стало, водки пережрал? Что с Нероновым?
– Почти угадали! Короче, к нему в кабинет вошла актриска. Есть такая Саша Чванкина, бывшая кэвээнщица-эскортница. Она роль хотела у Неронова получить. Он вторую часть «Танковой симфонии» снимает…
– Первая редкая херня, а он вторую снимает, – неожиданно произнёс Перцович. – Танки такими не бывают. Танки, они как живые существа. А танковые сражения тем более не бывают такими картонными.