Хрипло и проникновенно. Согревая горячим дыханием.

- “Твой мир колдунами на тысячи лет... Укрыт от меня и от света...

И думаешь ты, что прекраснее нет, чем лес заколдованный этот…”.

Пьянея, поднимаю взгляд вверх. И словно специально, тучи расходятся обнажая месяц и звёздное небо.

- “Пусть на листьях не будет росы поутру... Пусть луна с небом пасмурным в ссоре... Все равно я отсюда тебя заберу... В светлый терем с балконом на море.”

Опускает аккуратно на крыльцо.

За лацканы пальто притягивает ближе и проникновенно шепчет в губы, гипнотизируя окончательно:

- “В какой день недели, в котором часу... Ты выйдешь ко мне осторожно?.. Когда я тебя на руках унесу... Туда, где найти невозможно?..Украду, если кража тебе по душе! Зря ли я столько сил разбазарил? Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, если терем с дворцом кто-то занял!..”.

Мне кажется, кроме его глаз ничего не существует. И я лечу куда-то...

Ощущаю его дыхание, губы горят... Пальцы скользят мне на затылок и...

В кармане требовательно звонит телефон.

Вздрогнув, мгновенно вспоминаю, что я жена своего мужа!

- Да... - сипло отвечаю непослушным голосом.

И начинаю неуверенно что-то нести Роберту.

- Я ещё не дошла... Да... Конечно...

Понимаю, что не могу при Чадове назвать мужа по имени. Язык не поворачивается. Говорю скованно и кратко. Словно не с мужем при постороннем человеке, а с любовником при муже. А еще испытываю острую неприязнь к Роберту.

Что происходит?!

Резко отворачиваясь, Чадов уходит с моей сумкой внутрь. Беру на ресепшене ключи и догоняю его уже у номера.

Подхожу к нему, как к опасному источнику радиации, в надежде, что контакт сейчас будет минимальным или я пропаду... Неизлечимо заболею.

Он и не собирается снимать сумку с плеча, чтобы отдать мне.

Замёрзшие пальцы не слушаются. Вожусь с ключом.

Отбирает и открывает сам.

Протягиваю руку, требуя молча сумку. Но он просто заходит внутрь.

- Чадов, Вы чокнутый? - захожу следом в темноту. - Я же сказала - "нет"!

Его губы затыкают мой рот, не позволяя договорить.

Большие ладони уверенно сминают меня через одежду.

Это конечно же не первый мой поцелуй с мужчиной. Конечно, нет. Я - замужем и иногда муж целует меня, хотя я этого не люблю. Не всем же любить целоваться…

Вернее, мне казалось, что не люблю. И поцелуй не первый, да. Но это первый, который взрывает все лампочки в моей голове, вырывая животный стон из моего горла. И оказывается мне это нравится! Задохнувшись, громко втягиваю воздух. Чувствую его тихий гортанный стон, и он снова ловит мои губы в плен, врываясь в меня языком.

Это обваривает до помутнения!

Колени подкашиваются. Оседаю у него в руках, впиваясь коготками в его могучую шею.

Приличная девочка внутри меня истерит, требуя вырваться и оттолкнуть. Но ей с ужасом приходится принять тот факт, что во мне есть ещё и неприличная. Которая... которая трогает этот нахальный язык своим и, теряя сознание от подкатывающих оглушительно сладких волн, стонет в унисон с Чадовым. И она готова разнести в клочья все что будет потом, ради этого “сейчас”. И вообще не существует никакого потом, только руки его, губы… и возбужденный шепот:

- Мм…. да! Девочка моя горячая!..

***
- Юленька? - будит меня муж. - Мы приехали. Просыпайся.

Дергаюсь от шока, словно Роберт вдруг стал свидетелем моего сна! И снова тону в чувстве вины за то, что не могу никак ни забыть, ни отпустить! А потом в остром приступе ненависти к Робу. Секундном. И снова захлебываюсь волной вины за этот приступ.

- Как же я устала…

10. Глава 11 - Важные слова

На каталке у меня пациент. Вывожу из наркоза.

- Юлька... - бормочет парень. - Выходи за меня...