В день концерта, на который мы должны были пойти с Пашей вдвоём, у него поднялась температура. Паша стал настаивать, чтобы я все равно сходила, ведь это моя любимая группа. Я не хотела идти без своего жениха, а он меня уговорил. Я пошла на концерт одна и встретила там Рому, с которым вспыхнули любовь и страсть с первого взгляда.

Паша болел неделю, мы это время не виделись. Зато я виделась с Ромой. Ну а когда Паша выздоровел, я сразу поехала к нему и честно призналась, что полюбила другого.

— Спасибо, — благодарю Павла Александровича за то, что нажал кнопку моего пятого этажа. Сам он сидит на восьмом.

Ничего не отвечает. Смотрит ровно перед собой на металлические двери. А я, наоборот, опускаю глаза в пол. В металлических дверцах лифта видно наше отражение. Мне немного странно глядеть на нас рядом стоящих. Ну и еще мне до ужаса неловко из-за свадебного платья. Остается только надеяться, что Паша не узнал его по подолу. Семь лет прошло, да и не помнят мужчины такие мелочи, как женские наряды. Рома вон мой педикюр запомнить не может, а я каждый день перед ним босиком хожу. Так что вряд ли Паша помнит то платье.

Как только лифт открывается на пятом этаже, я пулей вылетаю. Эти несчастные секунды, на протяжении которых железная кабинка плелась вверх, показались мне целой вечностью.

Я наивно полагаю, что больше не пересекусь с Пашей, но обстоятельства вынуждают меня идти к Севастьянову в этот же день. Еще одна газета изъявила желание взять у него интервью.

— Можно зайти к Павлу Александровичу? — спрашиваю секретаршу в его приемной.

— Да, он сейчас не занят.

Стиснув челюсти, стучу в дверь.

— Войдите, — раздается его громкий голос.

Паша не ожидал увидеть меня. На мгновение в его глазах сверкает удивление.

— Что-то случилось? — спрашивает, когда я подхожу к его столу и сажусь на свободный стул напротив. Видимо, он ждет меня в своем кабинете только в самых экстренных случаях.

— Ничего плохого. Еще одна газета хочет взять у вас интервью, Павел Александрович. Я думаю, в данный момент она нам подходит больше первой.

— Какая вторая газета?

— «Новости».

Брезгливо морщится.

— Она желтая. Арина, ты сама должна фильтровать такие вещи, не дергая меня.

Это даже не намёк на мою некомпетентность, а обвинение прямым текстом. Меня это задевает.

— Да, желтовата. Но у нее тираж пять миллионов, аудитория сайта пятнадцать миллионов. А у газеты «Вести», которую вы читаете и которой хотите дать интервью, тираж всего двести тысяч, а аудитория сайта только три миллиона.

— Зато это уважаемая деловая газета, которую читают все наши конкуренты.

— А газету «Новости» читают обычные люди, обыватели. И именно они покупают квартиры в новостройках. Вы, Павел Александрович, интервью с какой целью хотите дать: чтобы покрасоваться перед конкурентами или чтобы привлечь к нашим новостройкам новых покупателей?

Мой вопрос озадачил Пашу. Уже не смотрит на меня снисходительно, как на некомпетентную дурочку. Задумался.

— Просто нам надо определиться, с кем мы хотим разговаривать, — продолжаю, пока он молчит. — Если мы хотим говорить с крупными бизнесменами, чиновниками и олигархами, тогда надо давать интервью газете «Вести», которую вы читаете и уважаете. А если мы хотим говорить с обычными людьми, с потенциальными покупателями наших квартир, то тогда надо давать интервью газете «Новости».

— А обеим этим газетам нельзя дать интервью? В разное время, естественно.

— Нет, к сожалению. Это неэтично, журналисты обидятся, а мы только начали выстраивать с ними доверительную работу. Ну либо придется делать совсем большой перерыв между двумя интервью.