Вскоре народ, шедший впереди Бориса, начал останавливаться и как-то заволновался. Протолкнувшись вперед, он так же, как и остальные немного растерялся от зрелища.

Дальше дороги просто не было, тропа, как и тротуар на сваях, просто обрывались.

– если они захотели сбросить нас в пропасть, то на хрена было вести нас так далеко – выразил общее направление мыслей Хавлик.

– боец – обратился к конвоиру Десс – мы чего-то не …

– да у всех такая реакция – оборвал его конвоир – давайте шевелитесь быстрее, если бы хотели убить, то не топали тут с вами бы целый день, да еще и завтра.

Выбора у узников все равно не было, поэтому все поплелись вперед. Как оказалось, действительно, по видимой прямой дальнейшей дороги нет. Дорога сворачивала направо почти под прямым углом, ее ширина, которая ранее и не была большой, сейчас и вовсе превратилась в тропу, по которой можно было идти только по одному, зажатую с двух сторон отвесными скалами. Сверху ее перекрывал, все тот же деревянный тротуар. Уклон тропы пошел вниз. Борис скоро запутался в изгибах тропы и вдруг внезапно вышел с зажатой с двух сторон линии на открытое пространство. Эта перемена ошеломила его, он застыл оглядываясь. Пространство было ровным плато, размером с два – три футбольных поля, со всех сторон окруженным отвесными скалами на высоту примерно трех, четырехэтажного дома. На плато было людно, на первый взгляд тут было тысяча с лишним народа, в основном лежавшего такими же кучками, которыми их запускали в тоннель. Народ лежал, сидел и куда-то перемещался, казалось без всякого порядка. Но это было только на первый взгляд. Вот он увидел, что метрах в ста по правую руку есть подобие балкона, около которого происходила людская суета, вот кучка, стоявшая около него в ожидании, двинулась к другой большой группе людей.

Присмотревшись, Борис понял, что весь лагерь негласно разделен на две группы людей, которые вели себя одинаково, но между собой не смешивались. И тут с верху раздался уже привычный за день голос конвоира

– вон идите направо к карнизу, там получите паек и устраивайтесь на ночлег. Дважды говорить про возможность поесть и отдохнуть не пришлось.

На балконе стояли все те же войны с луками, только незнакомые. И один мужик, который оглядел их группу шевеля толстыми губами, очевидно считая и крикнул куда-то за спину

– четырнадцать.

После этого он ненадолго скрылся из виду, а когда вновь показался в его руках была большая кожаная котомка, которую он ловко спустил на веревке.

– быстрее берите и валите отсюда, скоро еще подойдут – сказал мужик, как-то хитро дернув веревку, так что узел развязался, и он втянул ее назад.

Два незнакомых бойца быстро подобрали котомку, а Борис повернулся к Дессу и спросил

– ну нам в какой лагерь командир.

– ха, то же заметил – усмехнулся тот – очевидно вон туда и махнул рукой на левый лагерь. Для Бориса это не было так очевидно, и он начал присматриваться. В правом лагере царила суета, постоянно перемещались люди, вот вспыхнула драка, к которой подключились еще несколько человек, в другой стороне лагеря происходила разборка, пока не перешедшая в рукоприкладство. Подойдя поближе, Борис отметил, что в этой части лагеря находились криминальные обитатели городских трущоб. В другой части, куда они направлялись, очевидно, находились военные, в таком же тряпье, на одинаковых подстилках, но в их расположении чувствовался порядок и вели они себя гораздо спокойнее. Присмотрев себе место, группа начала располагаться, развязав бечевку, которая стягивала котомку, бойцы начали доставать из нее свернутые в тугие скатки плотные кожаные подстилки их было по одной на каждого, семь караваев хлеба каменной твердости и одну бутыль, сделанную из плода похожего на тыкву. Развернув скатки и подстелив их под себя все попадали на землю и начали жадно жевать хлеб.