Убедившись, что он устроился в шикарном салоне, Тэсса обошла блестящий нос «Линкольна» и плюхнулась на свое место.

Первое время они ехали молча. Фрэнк ни о чем не спрашивал, а Тэсса ничего не говорила. Она спокойно управляла этим чудовищем, легко проскочила проселочные, чавкающие грязью дороги и уверенно вывернула на шоссе А30.

– Все равно опять мыть придется, – пробормотала Тэсса. – Хорошо, что через несколько миль дождь закончится.

– Откуда ты знаешь? – удивился Фрэнк.

– Потому что у Одри не самый большой радиус поражения.

Этого он не понял, но не стал больше ничего уточнять. Фрэнк так и не решил, хочет ли он знать про жителей деревни лишние подробности или все-таки уберется из Нью-Ньюлина восвояси.

Откинувшись на спинку сиденья, он повернулся к окну, глядя на ровные поля с редкими деревьями и холмами, время от времени мимо пролетали черно-белые вальяжные коровы, тяжелый «Линкольн» резво обгонял на узкой двухполоске фермерские грузовики и запыленные легковушки.

Тэсса относилась к правилам движения равнодушно, и это тоже восхитило Фрэнка.

– Как там этот… твой нервный? – откашлявшись, спросил он. Фрэнк редко испытывал желание поговорить, но вся эта пастораль вокруг настраивала на сентиментальный лад.

Странно, что по пути сюда он этого не замечал. Просто пялился на дорожное полотно, а не по сторонам.

– Холли Лонгли? Поломался, – ответила она равнодушно. – Жаль.

Это удивило Фрэнка. Ему-то казалось, что Тэссу давно должна перестать задевать чужая неприязнь. Инквизиторов никто не любил – они считались падальщиками. Полезными, но мерзкими.

– Ты расстроилась? – уточнил он недоверчиво. – Из-за этого?..

– Расстроилась, – согласилась Тэсса. – Придется выпустить его на волю.

– Эй, ты же посадила его под арест на три месяца!

– И ты первым возбухнул, что это незаконно… Однако в таком состоянии он совершенно бесполезен и даже вреден. Боюсь представить, что будет излучать его картина, нарисуй он ее сейчас. Нет уж, – Тэсса поморщилась, – мне и собственных кошмаров хватает. Не будем усугублять.

Про кошмары Фрэнк знал все.

– Как тебя, такую мелкую, вообще занесло в инквизиторы? – поинтересовался он.

– Как всех, – пожала плечами Тэсса, – на профориентации в старших классах. Потом специализированный колледж, и понеслось. Семья тут же отказалась от меня, только бабушка еще несколько раз приезжала. Дочь-инквизитор в семье школьных учителей. Позорище!

– Несправедливо, – оценил Фрэнк. – Ты же не могла отказаться, не было у тебя такой возможности.

– Не было, – задумчиво отозвалась она, – но я и не собиралась отказываться. В пятнадцать мне казалось это таким героическим – спасать мир от разных тварей, защищать людей. А тут еще и родители против. Словом, – Тэсса хмыкнула, – я считала себя очень крутой девицей.

– А теперь?

– А теперь я еще круче, целый шериф!

Фрэнк усмехнулся.

Они проехали стоявшую возле самой дороги ферму. На солнце плескались развешанные во дворе простыни, и Фрэнк вдруг от души зевнул, подумав о том, что тысячу лет ему не было так хорошо.

Так безопасно.

Проснулся он от громкого автомобильного гудка.

Вздрогнул.

Поспешно огляделся.

Длинный «Линкольн» пытался втиснуться в узкий переулок, со всех сторон нависали серые двухэтажные домики, так тесно прилипшие друг к другу, что казались единой стеной.

– Где мы? – хрипло спросил Фрэнк.

– В Ньюлине. – Тэсса еще раз яростно просигналила, сгоняя с дороги автомобиль с надписью «Самая свежая рыба».

Фрэнку помнилось, что собирались они в Эксетер, а Ньюлин находился чуть в стороне. Но он снова не стал задавать никаких вопросов – ему было, в общем, все равно, куда ехать.