– Мертвые Земли.

– Да, Мертвые Земли. Все жители, кто не погиб, либо в Дагестан подались, либо у нас осели. И из горных районов, куда выбитые с равнины боевики отошли, тоже беженцев много поначалу было. Да один Грозный чего стоит с его населением в двести тридцать тысяч! До Тьмы у нас в станице около восьми тысяч человек жили, сейчас – почти в два раза больше. Так что теперь, когда ситуация более-менее устаканилась, картинка примерно такая: есть горы, в которых засели непримиримые тейпы, есть относительно спокойные Краснодарский край, Ставрополье и Северная Осетия, а между ними, этаким буфером – мы. Бывший Наурский, Шелковской и Надтеречный районы Чечни. Теперь – просто Терской фронт.

– Что, из Города[41] тоже ушли?

– А что там делать? Нет, на окраинах, где «частный сектор», еще живут. А вот центр давно заброшен.

– А с Дагестаном что?

– Последние лет десять Дагестан сам себе фронт. Турки после того, как паровым катком по Грузии прошлись и на пару с Азербайджаном Армению растерзали, попытались и Дагестан под себя подмять. Даже десант в районе Каспийска высадили.

– И что?

– Зубы обломали. Хотя натворить такого успели… Пленных тогда на суд выжившим жителям отдали. Так те их живьем в море топили… Вот так-то. В общем, Дагестан сейчас на военном положении. До Азербайджана-то по Каспию – рукой подать. По суше тоже можно, но тяжело – горы. Но там, видать, урок усвоили, больше не лезут.

– Слушай, как же так получилось, что турки так приподнялись-то? Были ведь – нет никто и звать никак. А тут – куда деваться! Ну, с Грузией понятно. Те всегда вояками были никакими. Чуть что, бежали к русским плакаться, а мы их защищали. И от тех же турков в том числе. Но, как я понял, они не только там, но еще и в Дагестане, и на Украине повоевать успели.

– Успели, – вздыхает Костылев. – А все потому, что во время Большой Тьмы на них просто сил уже не хватило. Флот их на дно пустили, конечно, большую часть баз американских сожгли. Но и только. Сама турецкая армия пострадала мало. А страны вокруг – либо в руинах лежали, либо никогда этим самым туркам конкурентами не были.

– Когда кончается сила сильных, начинается сила слабых, – задумчиво говорю я.

– Красиво сказал, Миша, а главное – точно.

– Это не я сказал. Автора, если честно, не помню, но сказано, будто про эту ситуацию.

– Угу, как в воду глядел. По большому счету, прокололись янычары только дважды: с Украиной и с Дагестаном. Не по силам себе противника выбрали. Хотя, если честно, без нас Украина бы не выстояла. Их там и в Крыму, и на материке хорошо прижали. Они к нам гонцов прислали, мол, выручайте.

– А вы чего?

– Как чего? Братский народ все-таки. Опять же Западную Украину, за компанию с Польшей, считай, в первые же минуты «на ноль помножило». Доразмещались «пшеки» объекты штатовской ПРО прямо на границе. А Восточная всегда к России ближе была. Помогли, разумеется. Но там было похуже, чем в Дагестане. Одним вырезанным городом не обошлось. Больше года воевали. С попеременным успехом. Но тут нам серьезно подфартило. Оказывается, Сербия с Болгарией на все происходящее поглядели и поняли, что если что – они у турков следующие на очереди. Похоже, генетическая память сработала. Помощи от них было не то чтобы очень много, но болгары умудрились свой казанлыкский «Арсенал»[42] сохранить. А оружие и боеприпасы на войне важны не меньше, чем солдаты, сам понимаешь. В общем, вышибли мы совместными усилиями янычар из Украины. Теперь у нас с Украиной, Болгарией и Сербией полнейшие мир-дружба и оборонительный союз. Торговля через Николаев и Одессу идет. Турки пытались на море гадить, но без особого успеха. От флота у них одни огрызки остались. У нас, правда, тоже. Но у трех стран, как ни крути, «огрызков» больше, чем у одной. Торговые караваны охраняются на совесть. Так что после Каспийска на всех фронтах затишье. Относительное, конечно. Мелкие провокации идут постоянно. Да и наших непримиримых турки «подкармливают». Одно хорошо – граница по горам проходит, дороги там…