Другой комплекс представлений о соотношении террористического насилия и исламского учения исходит, наоборот, от людей, негативно или критично настроенных к исламской религии и утверждающих, что ислам и терроризм – если и не синонимы, то тесно связанные друг с другом феномены. Так, британско-американский современный историк-востоковед Бернард Льюис считает, что понятие «исламский терроризм» заслуживает права на жизнь, мотивируя это тем, что ислам имеет, по существу, политический характер с самого его основания и до нынешнего дня[57]. В то же время, справедливости ради, заметим, что тот же Бернард Льюис в своей последней книге «Ислам: религия и люди» указывает на то, что в исламской традиции нет свидетельств использования терроризма, что «мусульманам предписывалось не убивать женщин, детей или стариков, ни подвергать пыткам и дурному обращению пленников», что появление нынераспространившейся практике суицидального терроризма – это следствие ХХ века и что мусульманская терпимость к инаковерующим была гораздо лучше, чем у христиан до подъема секуляризма в XVII веке[58].

Согласно мнению части авторов, действия террористов предопределены всей логикой ислама, а то, что мы видим сейчас, – проявление глобального противостояния исламской цивилизации и христианско-иудейской цивилизации. Такого взгляда придерживаются авторы прежде всего на Западе (в самом широком понимании этого слова, в том числе и в России). «Самые опасные столкновения в будущем, скорее всего, будут происходить из-за заносчивости Запада, нетерпимости ислама и сионской самоуверенности», – прогнозировал в своем знаменитом труде апологет идеи «столкновения цивилизаций» С. Хантингтон, утверждающий, что «основная проблема Запада – вовсе не исламский фундаментализм», а «ислам, иная цивилизация, народы которой убеждены в превосходстве своей культуры и которых терзает мысль о неполноценности их могущества»[59]. При этом тот же Хантингтон, рассуждающий о «предрасположенности мусульман к насилию в конфликтах», без тени сомнений утверждает, что «на какой бы периметр ислама не взглянуть, мусульмане никак не могут ужиться со своими соседями»[60].

Попытки изобразить противостояние исламистского терроризма и мирового сообщества как проявление «столкновения цивилизаций», столкновения исламского мира и Запада – при всей их соблазнительности и даже некоторой на первый взгляд логичности – не выдерживают критики, будучи опровергнуты самой жизнью. Эта тема, как уже говорилось, пользуется особенной популярностью в двух, казалось бы, совершенно непримиримых лагерях – в джихадистской среде и среди явных или латентных исламофобов на Западе. В реальной истории, в реальной политике существует масса примеров того, как вполне осязаемые политические и экономические интересы берут верх над межконфессиональными и межцивилизационными различиями, которые, несомненно, существуют и зачастую служат причинами конфликтов (однако не имеют при этом фатального характера). Так, один из излюбленных мотивов в пропаганде современных салафито-джихадистов – изображение войны в Ираке как акта агрессии «крестоносцев и сионистов» против исламского государства. Несомненно, действия США в отношении Ирака по меньшей мере сомнительны с моральной точки зрения, не говоря уж о соответствии их нормам международного права. При этом из вида совершенно выпускается то обстоятельство, что к 2003 г. Ирак возглавлялся вполне секулярным режимом Саддама Хусейна и светской панарабской партией «Баас», у истоков которой стоял араб-христианин Мишель Афляк. Далее, те, кто говорит о примере Ирака как об эпизоде противостояния по линии ислам – Запад, не замечают или не хотят замечать того, что далеко не все страны Запада, включая традиционных евроатлантических союзников США, поддержали американскую агрессию против Ирака. Достаточно вспомнить ту дипломатическую активность, которую развернули против планов Белого дома вторгнуться в Ирак такие страны, как Франция, Германия, Бельгия, не говоря уж о России. Вдобавок нельзя не заметить мощного антивоенного протестного движения, развернувшегося в странах, принявших участие во вторжении в Ирак. Наконец, не следует забывать, что террористическое насилие, практикуемое джихадистами в Ираке, обращено в первую очередь не против военнослужащих возглавляемой американцами коалиции, а главным образом против иракских же мусульман. О какой войне между Западом и исламом может идти речь в иракском случае? То же самое можно сказать и о многих других конфликтах, происходящих в мире, куда вовлечены представители различных религий, культур и государств, но которые в реальности имеют мало отношения к глобальному межцивилизационному противостоянию.