Рассуждая о насильственном табакокурении, нет смысла специально говорить о детях. Совершенно ясно, что на неокрепший детский организм сигаретный смрад действует еще более губительно, чем на организм взрослых. Отметим лишь, что в тех семьях, где три курильщика, там здоровых детей практически нет. Более того, благодаря курению родителей у детей существенно снижены умственные способности. И нет оснований считать, что от таких детей в будущем появится потомство более способное и здоровое, поскольку отклонения в развитии накапливаются и передаются по наследству.

Добавим сюда же еще и такие, научно установленные факты:

– у женщин-курильщиц бездетность встречается в 10 раз чаще, чем среди тех женщин, которые не курят;

– курение дает 96% выкидышей и 1/3 недоношенных детей;

– дети у курильщиц рождаются не только в среднем на 300 граммов меньше весом, но нередко рождаются с такими дефектами, как порок сердца, косоглазие, паховая грыжа, волчья пасть, заячья губа…

А сколько людей из-за Голубого змея погибает преждевременно? Чтобы помочь читателю представить масштабы, я приведу только одну цифру: в Японии из-за пристрастия матерей к табаку, ежегодно гибнет 4 тысячи младенцев! Это в Японии, где курящих значительно меньше, чем в России. Сколько ж младенцев истребляют наши мадонны с сигаретами в зубах?!..

Курение принято считать медленным самоубийством. Да, это действительно так: курение – это самоубийство. Но по отношению к детям, по отношению к близким, к окружающим людям курение, фактически, является убийством! И пора бы, на мой взгляд, нашим законодателям задуматься об этом и ввести в уголовный кодекс соответствующую статью, пора бы без всяких благосклонных скидок курильщика квалифицировать не только как членовредителя-самоубийцу, но как уголовного преступника, который бездумно убивает людей его окружающих.

1992 г.

Литература:

1. Толстой Л. Н. ПСС. – Т. 27. – М., 1936. – С. 278.

2. Агитатор армии и флота. – №4, февраль 1988. – С. 31.

В последние годы мне приходится проводить противоалкогольный курс, в связи с чем нередко выслушиваешь, конечно же, и такое: «Евгений Георгиевич, что делать – муж (сын, внук, мать, дочь) пьет, себя алкашом не признает, и лечиться ни в какую не хочет!?..».

Что можно сказать на это озадаченным родственникам?

А, в самом деле, что?

Ах, как было б просто, если бы алкоголизм был всего лишь болезнью, а алкоголик – больным: дал таблетку, сделал «информационную клизму» и, – о радость! – человек жив, здоров и устойчиво счастлив!.. Но увы, – алкоголик не больной, а алкоголизм – не болезнь… «Алкоголизм – это психологическое страдание» (Г. А. Шичко). Алкоголик – это, прежде всего, психологически страдающий человек, страдающий не по причине болезни головного мозга или же функционального расстройства тех или иных телесных структур. В основе страдания алкоголика лежит навязчивая идея будто бы спиртное можно и нужно пить. Более того, алкоголик – человек верующий в благотворные свойства спирта и в то, что употребление оного – часть общечеловеческой культуры.

А кто ж в этой связи тот, кто страдает от страдающего алкоголика? Почти всегда это также верующий в то, от чего он этого алкоголика норовит «вылечить». Это, во-первых. Во-вторых, он и сам не прочь поучаствовать в питейных ритуалах. И разница между этими людьми заключается не в объекте веры, а лишь в деталях ритуального действа и степени фанатизма. Чаще всего жаркая полемика разгорается по поводу такого догмата алкогольной веры, как «сколько необходимо пить?». При этом одни насаждают некую призрачную константу – меру, другие же, напрочь отметая подобную постановку вопроса, заявляют: «Мера – душа, а душа – безмерна!». Ясно, что разницы