Просто шок.

– А с ним что делать? – Я посмотрела на парня и пнула его.

– Не переживай, сейчас позвоню брату, он сегодня дежурит. Ребята приедут и вывезут его в Алегрию.

Будет знать, козел! Проснется в родной помойке. Так ему и надо. Хотя, если подумать, ему никто не сможет помешать снова сюда пробраться. Почему-то эти размышления загнали меня в тупик. Мне вдруг стало не по себе от мысли, что он вернется и решит отомстить мне. И зачем только Сара это рассказала, я теперь буду думать и переживать. Значит, любой житель Алегрии может проникнуть сюда! Вот кошмар. Я же говорила, что этих тварей нужно массово сжечь: пусть не портят жизнь нормальным людям вроде меня.

Мы ждали охрану минут десять. Каждая углубилась в размышления. Брат Сары и другие парни погрузили бродягу в машину и уехали.

– Ох, черт, я же не поблагодарила тебя! – осенило меня. – Спасибо большое. Если бы не ты, не знаю, как бы я справилась…

– Брось, любой человек на моем месте поступил бы так же.

– Ну нет! Если бы тебя на улице мурыжил доходяга, я бы, наверное, прошла мимо! – сморозила я и глупо рассмеялась, но каменное лицо Сары дало понять, что я опять переборщила. – Извини, – добавила я. – Меня зовут Филисса.

Она улыбнулась и протянула мне руку.

– Филисса Бенуа, да. Я уже наслышана.

– Откуда?

– Слухи в лицее распространяются очень быстро. Новеньких всегда обсуждают, а если они еще и такие симпатичные, как ты, то пиши пропало.

– Ого! Я даже не заметила, чтобы на меня кто-то косился и обсуждал.

– В «Гринберге» даже у стен есть глаза и уши. Любое твое действие все замечают, но, поверь, ты ни о чем не догадаешься. – Сара оглядела меня с ног до головы. – Я бы хотела тебе предложить прогуляться, но меня смущает твой вид. Что-то произошло или у тебя просто странные предпочтения и ты любишь босая в ночи ходить?

Я вспомнила, что по особняку носится бешеная мать и вопит о том, что я убила ее сына, и поняла: именно прогулка с Сарой будет для меня наивысшим счастьем. К тому же завтра выходной и можно не переживать, что я не высплюсь.

– Не обращай внимания, порой есть вещи, о которых говорить совсем не хочется. Идем!

Мы медленно побрели по берегу реки. Я скрестила руки на груди, пытаясь защититься от холодного ветра. Сара посмотрела на меня и приподняла бровь.

– Лисса, если тебе вдруг нужна помощь…

– Забей. Ты лучше скажи, в каком доме ты живешь? Кто твои родители? Видимо, влиятельные люди, раз ты учишься в «Гринберге»?

– Мои родители не влиятельные люди. Мама живет в Энцо, работает преподавателем начальных классов. Я знаю, ты родилась во Франции, поэтому не уверена, что знаешь этот городок. Он совсем небольшой, находится неподалеку отсюда. В нем нет такой роскоши, как в Рибовски.

– Тебя как занесло вообще сюда? И кто оплачивает обучение?

– Государство. Я выиграла конкурс и поэтому меня перевели в «Гринберг». Это было главной мечтой. Живу в общежитии. Моя семья миллионы не зарабатывает, поэтому я хочу добиться многого, чтобы в будущем их обеспечивать.

– Это очень достойно!

– А ты почему оказалась здесь? Неужели во Франции намного хуже?

– Отец считает, что «Гринберг» даст мне больше знаний. У вас тут намного сложнее. Я была отличницей во Франции, а в лицее после первого учебного дня поняла, что все будет непросто.

– А ты как хотела? Это ведь «Гринберг»! У нас не так много отличников на самом-то деле! Некоторые с неких пор еще и пропадать стали.

В моей голове проплыла картина: фотографию Терри снимают с доски почета.

– По-твоему, он умер? – выпалила я, посмотрев на Сару.

Она остановилась и вздохнула.

– Знаю лишь одно – он много играл и слил почти все состояние погибшей семьи. Все решили, что с ним произошел какой-то несчастный случай.