– В земскую.

– Ага, проект земской больницы у нас уже лежит…

– Земской больницы здесь нет уже давным-давно. А школа есть. Значит, нам нужно переоформить её в частное учебное заведение. Юля, это ведь возможно? – обратился он к жене, хотя и не работавшей по специальности, но имевшей юридическое образование.

– Теоретически возможно. Сейчас много частных школ. Например, вся система Русской Классической Школы – это именно частные школы.

– Вот! Такая форма, между прочим, дала бы возможность внедрять все папины педагогические наработки.

– Наработки – это здорово, но как насчёт матчасти? – полюбопытствовал Николка. – Аборигены грошей не мают!

– Перестань коверкать русскую речь, – поморщилась мать.

– Давайте рассуждать логически. Чтобы поддерживать в рабочем состоянии здание, нужны рабочие руки и инвентарь. Так? Так. С этим местное население прекрасно справится само. Некоторую помощь смогу оказывать я…

– Мы, – поправил Николка.

– Мы. Если, конечно, нас не постигнет стихийное бедствие, но от этого не застрахован никто. Остаётся вопрос преподавателей…

– Мы с отцом…

– Мам, я понимаю, что вы с отцом готовы работать на голом альтруизме. Но вас двоих мало. Нужны и педагоги. Нужна и возможность вывезти ребят на экскурсию или в поход. И строить весь расчёт лишь на нашем семейном энтузиазме нельзя. Нужно искать меценатов, привлекать церковь…

– Епархия нам даже священника не даёт!

– В твоей настольной книге сказано «стучитесь, и отворят вам».

Лекарев задумчиво поскрёб бороду.

– Сложно, но иного выхода может не быть… Конечно, я буду доказывать этим дуболомам, что школу необходимо сохранить, но дуболомы на то и дуболомы, чтобы ломать, а не строить, без смысла и без пощады.

– Вот именно. Поэтому не теряя времени нужно прорабатывать и запускать «вариант Б», – резюмировал Санька. – Мама, налей ещё тарелку, будь добра.

– И в кого ты такой умный у нас! – покачала головой мать.

– И такой прожорливый! – звонко рассмеялся Николка и тотчас получил от родительницы затрещину.

– На какие-то нужды можно было бы собирать средства в интернете, – присовокупила Юля. – Слышали о крауфадинге?

– А если по-русски?

– Сбор средств под конкретные творческие, образовательные, благотворительные проекты через специальные платформы. Если мы сумеем представить людям наше дело, нашу работу, объяснить важность сохранения школы, то, уверена, нам помогут!

– Это уж мы представим! – уверенно сказала бывшая дипломатка. – У нас один Глебушка чего стоит! Да и мореход наш, когда приедет, куда как хорош может быть!

– Ты уже открываешь рекламное бюро? – улыбнулся впервые за день Лекарев.

– Надо будет – откроем. Мы, батюшка, спасаем то, на что положили жизнь, а ты, вот, только хмуришься и нас расхолаживаешь!

– Я, матушка, не расхолаживаю, я вас, дорогие мои, испытую! Насколько велико ваше упорство бороться за нашу школу, а, значит, и нашу землю, наш дом, нашу жизнь.

– Батя, ты о чём? Мы ж завсегда готовы! – вновь рассмеялся Николка. – Хоть грудью на амбразуры, хоть в штыковую – на врага! Лично я бы предпочёл штыковую!

– Гранатомёт эффективнее… – флегматично заметил Пётр. – Я всегда остро чувствую его нехватку при общении с нашими чиновниками.

– Э-э! Так не пойдёт! Тебе не положено! Ты того, должен дырки штопать, вот. А мы, мотострелки, их делать!

– Доедай уже, мотострелок, – улыбнулась Сима.

На душе у Лекарева потеплело. С такой семьёй все трудности по плечу! Как маленькое войско! И появилась переходящая в уверенность надежда: отстоим школу! Не угаснет свет просвещения в Ольховатке, не пойдут прахом двадцатилетние труды!

– А что, матушка, были ли у Зои покупатели? Я на остановке землячку встретил, нашу, столичную…