Геныч радостно кивает и добавляет:

– И в «Саламандре» ты точно не встретишь вот такие тонкие и кривые чулочки, – он кивает на приближающуюся стайку девчонок, среди которых в тонконогой юной брюнеточке я узнаю свою двоюродную сестрёнку Наташку. И, между прочим, родную сестру Жеки…

Шестнадцатилетняя Наташка со своими огромными синими глазами и тоненькими ножками похожа на трогательного оленёнка. Когда-то я был предметом вовсе не тайных грёз моей маленькой сестрёнки, но однажды в её изменчивое сердечко ворвался брутальный и громкоголосый Геныч и вытеснил всех конкурентов.

– Геныч, ты за базаром следи иногда! – недовольно рычит Женёк.

– Жек, да клянусь, я её не узнал! – виновато гудит Геныч. – Я ж на ножки смотрел… Хорошие такие ножки, перспективные… А мясо успеет ещё нарасти… Кирюх, правильно я говорю?

Макс тихо ржёт, спрятав лицо в ладонях, а я киваю с усмешкой. Понятно, что Геныч не планировал обижать нашу девочку, просто его язык частенько опережает мыслительный процесс. И сейчас он, радушно раскинув ручищи, привстал из-за стола и «Колокольчик» наполнился его трубным басом:

– Натали, свет очей моих! Да ты ли это, моя дивная краса?! Я ослеплён!..

– Геныч, сука, заткни свой мегафон! – лютует Женька и переводит свирепый взгляд на приблизившуюся сестру.

– Ой, привет, ребят, – радостно и немного смущённо зачирикала наша дива. – Максик, ты уже вернулся? Какой ты лысенький! Прикольно!..

– Да? Спасибо, – это осклабился Макс.

– Ты какого хрена тут забыла, краса сопливая? – рявкает Жека и с раздражением отмахивается от моего предостерегающего жеста.

Наташка обиженно вспыхнула и сразу надула губки. Одна из её подружек глупо захихикала, но зато вторая…

– Прошу прощения, мальчики, это моя вина, – красивая блондиночка прошлась по нашей четвёрке заинтересованным взглядом и кокетливо накрутила на пальчик локон. – Это я пригласила сюда девочек. Кстати, меня зовут Виктория, – и она протянула Жеке узкую ладошку для приветствия, на которую тот уставился, как на пупырчатую жабу.

– Да хоть Даздраперма! Мне по хрену. Брысь отсюда все трое, пока я не придал вам ускорение.

Готов поспорить, блондинка подобных речей в свой адрес отродясь не слыхивала. Но лицо удержать сумела.

– Хамло! – фыркнула она и, одарив меня очаровательной улыбкой, скомандовала: – Пойдём отсюда, девочки.

И девочки гордо удалились, выражая своими затылками высшую степень презрения.

– Жек, ну чего ты детишек застращал? – сокрушается Геныч.

– Вот именно, что детишек! А свои отстойные комплименты прибереги для своих шмар!

– А ты чё, поллюция нравов, что ли? – взревел Геныч. – Чего я неприличного сказал?

– Сегодня она свет твоих зажравшихся очей, а завтра снова сопли на кулак мотает!

– Не, Жек, ну а что мне прикажешь, игнорить её?

– Женька, какой же ты урод! – взвизгнула неожиданно вернувшаяся Наташка и мгновенно отпрыгнула мне за спину.

– Вот! Устами младенца! – поддержал её Геныч, чем окончательно испортил нашей малышке настроение.

Я укрываю от Женька расстроенную, едва не плачущую сестрёнку, шучу, утешаю… и почему-то снова вспоминаю Айку…

А ведь она так и не вернулась на скалодром… Неужели послушалась меня? На неё это совсем не похоже. Может, ей помощь была нужна?.. Неприятное чувство вины фонит в подсознании уже целую неделю…

– Кир, ты меня совсем не слышишь? – капризно пищит Наташка. – Поздравляю тебя с помолвкой, говорю. Видела сегодня в инсте кольцо на пальчике твоей Алёнки – отпад! И когда свадьба?

– Ты узнаешь об этом в числе первых, – я обнимаю её за плечи и спешу проводить к выходу. А судя по вытянутым физиономиям друзей, понимаю, что расспросов мне не избежать.