– Вроде, – с сомнением ответил я, пытаясь одной рукой притянуть за шиворот Ваню на место.

– Снижаемся, – буркнул Ли и завис над землей, будто в туннеле с лифтом, который устремился на первый этаж.

Мы сели в поле. На песчаном островке, вокруг которого стелилась трава по колено, а вдалеке чернели пики елей и сосен.

– Воды, – Ли протянул мне бутылку и полез за аптечкой.

Он что-то накапал на ватку, протер Ванины виски и сунул ему под нос. Ваня сморщился и открыл глаза, отклоняя голову.

– В чём дело? – строго спросил Ли. – Где ремень?

– Я не знаю, – плаксиво затянул Ваня, понимая, что ему достанется ото всех. И неожиданно выпалил. – Это он отсоединил!

Палец уже хорошо очнувшегося Вани тыкал в меня, а покрасневшее от натуги лицо приобрело выражение отчаянной борьбы.

Ли посмотрел за сиденьем, потрогал какую-то кнопку внизу и повернулся к нам.

– Он не мог, – бросил он Ване и жестом приказал нам забираться обратно. – Или останешься?

Ваня замотал головой и виновато потупился.

Проверив, что мы застегнуты, пилот заблокировал ремни ещё каким-то приспособлением и, молча, залез в кабину.

– Время закончилось, – сообщил он, включая лопасти, и мы начали подниматься, чтобы лететь на площадку.

Стоит ли говорить, что настроение моё было хуже некуда. Этот идиот Ваня испортил весь кайф, да еще пытался свалить на меня. Я изо всех сил старался отвлечься и поймать остатки исчезающего удовольствия. Мы еще летим, я еще в кресле, которое пахнет. Я здесь, мне хорошо… Какой же козёл этот Ваня…

Внизу нас встретили беспокойные лица градоначальников, спрашивали, что случилось – про вынужденную посадку они были в курсе. Ли сказал, что Ваню укачало и поэтому мы ненадолго приземлились. Ваня, как только ступил на землю, сразу вспомнил, что он супер, и, гордо подняв голову, прошел мимо суетившихся журналистов.

Раздался треск зуммера.

– Семен? Вы хорошо себя чувствуете?

Я вернулся в реальность, потрогал подлокотники, понял, что немного вспотел.

– Похоже, я слегка разгневался. Или даже не слегка.

– Понятно. Как сейчас? Выравнивайте дыхание.

– Хорошо.

Я начал глубоко дышать, делая паузы, между вдохом и выдохом. Вскоре пульс забился спокойнее.

– Продолжим.

Все выходные я наслаждался новой игрой. Штурвал был, как настоящий, и летал я по нашей стене с видео-проекцией гор, равнин и городских улиц. Мама пыталась вытащить меня в музей, но я не захотел.

– Так и будешь весь день летать? – спросила она.

– А что? – недовольно отозвался я.

– Хоть на улицу выйди, погуляй, воздухом подыши.

– Хорошо.

– И вообще, надо интересоваться еще чем-то помимо игрушек.

– Хорошо.

– Что ты заладил – хорошо, хорошо. Вот пошел бы со мной, про древнюю Грецию послушал.

– В другой раз, мам.

– Встретимся вечером на выходе. Или нет, я тебе сообщу во сколько. Не забудь через час отнести посылку по адресу. А то денег на неделю не заплачу.

Я подрабатывал курьером, а оформлена была она. Заказов было немного и почему-то все время в выходные.

– Привет древним грекам, – отмахнулся я.

– Очень смешно. Я ушла, – крикнула она от дверей.

Музей древностей находился почти в центре, а мне, как повелось, нужно позже её встретить. Способ связи у нас пока один – мобильный сигнал на браслете. Два раза – можно идти к ней, один – нет, езжай домой, что-то ее задержало.

В этот раз браслет молчал, я даже потряс его – вдруг батарейка села. Она механическая, заряжается от движения: идешь, машешь руками, и всё работает.

На улице собралось много людей, все куда-то спешили, и только я болтался между киосками с едой и мороженым.

Мама пропиликала через полчаса, отправляя меня к дому. Интересно, что бы это значило?