– Да! – со всхлипом отозвалось Фернандао.

– Боцман, – сказал Нордстрем. – ЧС по коду «девять». Все понятно?

Куниц сжал кулаки, правый австрийский, левый – венгерский, и мрачно кивнул:

– Так точно.

– Твое место в трюме, насколько я помню. А я, черт возьми, дам оповещение…

Команде и колонистам нужно знать, что происходит.

Боцман отсалютовал и выскочил за порог, а Нордстрем активировал систему трансляции.

– Говорит капитан, – произнес он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, без намека на страх или тревогу. – Наш корабль в данный момент подвергается воздействию космических сборщиков капитала. – Такой эвфемизм придумали чинуши, никогда не видевшие ни единого пирата. – Всем необходимо сохранять спокойствие. Опасности нет. Ситуация находится под контролем…

Ух, как бы он сам хотел верить в то, что говорил!

Иногда случалось, что разбойники убивали людей, пусть тоже не очень часто – пару раз в десятилетие.

Но случалось.

– …оставаться на местах и выполнять команды экипажа, – закончил Нордстрем и вытер со лба пот: последняя фраза предназначалась колонистам, что должны сейчас напугаться до мокрых штанов.

Ну а ему идти к главному шлюзу, встречать захватчиков, подписывать капитуляцию.

Нордстрем нацепил фуражку, последний раз глянул на себя в зеркало, оценивая безупречность флотского вида. Вздохнул и, выйдя в коридор, едва не сшиб с ног Семена. Тот отступил на шаг, уперся в пузо стоявшего позади отца Васильевича и только благодаря этому не упал.

– Привет, кэп, – сказал рыжий, поправляя висевшую на плече винтовку.

Винтовку?!

Нет, понятно, что колонистам разрешили взять с собой оружие, но оно должно быть упаковано и спрятано в контейнерах, а не храниться в личных вещах! Хотя ради того, чтобы взять неподатливую Хель, типы из колониального управления могли согласиться и на такое… Почему только его не поставили в известность?

Черт, он же не читал спецификацию…

– Это что?! – вопросил Нордстрем, указав на винтовку.

– А, ружьишко. – Семен ухмыльнулся. – Ты никак сдаться этим уродам надумал?

– Ну да! У меня инструкция!

– Так нас оберут до нитки! Все выгребут! Ты нас что, с голым задом высадишь? – осведомился рыжий.

– Никуда не высажу, – раздраженно ответил Нордстрем. – Развернемся и вернемся. Колониальное управление выплатит вам компенсацию.

– В задницу их компенсацию! – буркнул отец Васильевич, гневно тряся бородой. – Таких оленей ни за какие деньги не купишь!

– Так вы что, хотите сопротивляться? – спросил Нордстрем недоверчиво. – Свихнулись, кумысу опившись?!

– А ты в штаны наложил? – Ухмылка Семена содержала не меньше килотонны ехидства.

– У меня инструкция! – Капитан выпрямился, смерил наглого колониста взглядом. – Если я ее не выполню, меня не премии лишат, а посадят! И я тут, на борту, главный! Немедленно сдать оружие боцману! Все, даже ножи! И подчиняться приказам!

С каждой фразой он делал шаг вперед, а Семен отодвигался.

Отец же Васильевич отступил в сторону и теперь оказался от Нордстрема сбоку и немного сзади.

– Посадят? – Рыжий покачал головой. – Ха-ха. Не, мы тя, кэп, в обиду не дадим. Сделаем так, что ты не виноват окажешься.

Нордстрем опешил:

– Это как?

– А с помощью волшебного зверя песца. Который придет… ко всем.

– Прости, Господи, меня грешного, – прогудел отец Васильевич и широко перекрестился. – И ты, сын мой, не держи зла, ибо все для твоего же блага… И за Нарву!

Нордстрем открыл рот, собираясь поинтересоваться, что это значит, и даже начал поворачиваться. А в следующий момент священник сделал резкое движение, что-то хрустнуло, и мир для капитана погас.

Голова болела так, словно ее долго долбили изнутри тяжелым и тупым.