– Зачем ты пришел? – спросила Яна, не глядя на него. Авен сел неподалеку.

– Решил поддержать тебя. Я знаю, что тебе очень неприятны такие обвинения.

– Она думает, что я ее отравила и украла деньги. Что я предательница! – девушка подняла на парня глаза, полные слез. – Это так…мерзко…

– Яна, перестань, – Авен придвинулся к подруге и попытался обнять ее, но Яна дернулась от парня как ошпаренная.

– Ты тоже подозреваешь меня, да? Потому спрашивал про деньги? Потому пригласил остаться на ужин? – она особенно горько заплакала, размазывая тушь по лицу.

– Нет, конечно, нет! Я бы никогда не подумал на тебя! – поспешно возразил ей Авен. – Ты моя лучшая подруга, мы знакомы с детства, как я могу даже думать об этом? Я доверяю тебе как себе, потому делюсь с тобой всем, и знаю, что это останется только между нами. Я верю тебе, Яна.

Соколова повернула к другу голову и доверчиво взглянула на него.

– Правда? – спросила она дрожащим голосом.

– Ну конечно! Ты мне как сестра! Как я могу не доверять сестре? – Авен обнял подругу и начал вытирать ее глаза. – Не плачь, пожалуйста. Это все такие глупости. Амалия просто дура. Не слушай ее.

Черноволосая согласно закивала и прижалась к юноше, хлюпая носом. Авен протянул ей салфетку, и она громко высморкалась, а после уткнулась парню в шею носом и попыталась успокоиться. Несколько глубоких вдохов сделали свое дело, стало проще дышать, да и в голове немного прояснилось.

– С горшка, – буркнула Яна, на что парень удивленно поднял брови.

– Что с горшка?

– Мы знакомы с горшка, – исправила его квада, на что Авен рассмеялся.

– Да, да, ты права. Мы знакомы с горшка, а потому я доверяю тебе на все сто процентов.

Яна вытерла нос и отстранилась. Парень со всей братской заботой погладил ее по плечу.

– Но ты же расстроилась не из-за глупых обвинений? – догадался он, Соколова помотала головой. Авен слишком хорошо ее знал.

– Это все из-за папы… – едва разлепила она губы и сглотнула, чтобы не разреветься.

– Я уже понял.

Девушка резко обернулась к другу и заглянула ему в глаза.

– Авен, ты же помнишь, как его обвинили в том, чего он не делал? – она схватила парня за плечи. – Я просто услышала, как эта стерва обвиняет меня при всех, и сразу же вспомнила папу. Эти безосновательные обвинения, его смирение и покорность. Ведь его казнили…и я…

Яна снова разрыдалась, но в этот раз громче. Парень с жалостью поглядел на подругу, которой напомнили об ужасной смерти отца, и привлек к себе.

Было и вправду жестоко обвинять девушку в том, чего она не делала, ведь когда-то похожая ситуация приключилась с ее отцом. Соколова обвинили в государственной измене, пока король Медула занимался поисками проклятого клана вместе с сыном. Отец Авена просил ничего не решать без него, но кто-то из совета чуть не устроил бунт, потому обвиняемого казнили без согласия короля. Так Яна осталась без отца, а старший Медула без друга. Потом конечно же доказали невиновность мужчины, но тот уже был мертв, потому ничего поделать было нельзя.

Сколько же слез тогда пролила маленькая Яна и ее мама. Лана плакала днями и ночами, она не могла простить совету казнь мужа, потому навсегда зареклась иметь с ними дело, хотя когда-то могла стать таким же политиком, как и все ее друзья. Вместе этого женщина открыла ателье и замкнулась на себе и воспитании дочери, прекратив общение с квадами. А когда подросшую Яну предложили взять в совет на место ее отца, Лана закатила скандал и сказала, что ее дочь не вступит на порог того проклятого здания и никогда не будет жить среди интриг и заговоров ужасных политиков, хотя в конечном счете все вышло иначе. Но несмотря на то, что Соколова все-таки оказалась в совете, Яна всегда испытывала дикую неприязнь к высшему свету квад из-за воспоминаний о том, как ее отец поплатился за дружбу с политикой. А потому относилась ко всем скептически, собственно, поэтому девушка и являлась на собрания, когда ей вздумается, и когда будет подходящее настроение. Ну а Авен никогда не ругал девушку за прогулы, поскольку понимал причины отстраненности подруги.