А теперь он лежит на плетеном коврике за тысячи верст от Петербурга, высохший, как мумия фараона, готовый вот-вот встретиться с вечностью. И, даже теряя сознание, твердит про список Чжана. Ремизов передернул плечами от набежавшего на него озноба.

«Надо достать эту чертову карту, – подумал Павел Петрович, разглядывая рубаху Немытевского, – пока никто не видит. Раз профессор ждал меня, значит, никто другой, даже Николай, не знают о ее существовании. Но мне-то на что она сдалась? Что я с ней буду делать?»

Пройдя рукой по сгибам на рубашке Немытевского, Ремизов нащупал небольшое уплотнение на отвороте рукава. Ему было очень неловко ощупывать умирающего человека, но ничего не поделаешь, такова была его воля. Он потянул было за кусочек торчавшей нитки, но отворот был пришит довольно крепко. Надо было подцепить край ткани чем-то острым, но, как назло, с собой у Ремизова ничего острого не оказалось. Идти к Кацебо ему не хотелось. Никто не должен знать об этой карте, поэтому Ремизов приподнял руку профессора и зубами принялся отрывать край подшитой ткани на его рукаве.

Кое-как справившись с этой задачей, Павел Петрович извлек из тайника пожелтевший кусок бумаги, аккуратно свернутый в трубочку. Развернув ее, Ремизов ахнул. Перед ним на ладонях лежала схематическая карта местности, прекрасно ему известной.

Кельн, март 201* года

Клара и Гюнтер уже пятнадцать минут торчали в приемной Хельмута Штольца, дожидаясь аудиенции. Приехав минут за десять до назначенного времени, они слегка удивились, найдя офис своего спонсора. Это был всего лишь один кабинет в бизнес-центре, расположенном недалеко от Кельнского собора, минутах в десяти ходьбы от вокзала.

Здание центра было серым и невзрачным. На ресепшене, рядом с охранником, сидели две девицы, одна из которых любезно подсказала Кларе, как найти кабинет за номером 413. Вот именно этот кабинет так сильно смутил Гюнтера: большая комната метров в тридцать была разделена пластиковой перегородкой на две части. В одной части – приемной – сидела с бейджиком «Катарина», выполняющая функции секретаря. За перегородкой, видимо, и располагался кабинет Штольца.

Клара обрисовала Гюнтеру Штольца в самых выгодных красках – совладелец нескольких компаний по производству запчастей для автомобилей, расположенных во всех частях света – в Китае, на Тайване и даже где-то в Центральной Америке. Он решил выступить спонсором экспедиции, но в последний момент захотел вдруг ехать сам. Поэтому и пригласил Клару с Гюнтером на беседу, на которую, к слову сказать, опаздывал.

Гюнтера удивило то, что владелец сети компаний, обеспеченный человек, выбрал такой невзрачный офис. Даже если он появляется здесь нечасто, все равно как-то очень уж здесь простенько и дешево.

Клара только ворчала на Гюнтера:

– Зачем человеку тратить лишние деньги? Все миллионеры каждый цент считают. Это ты в России насмотрелся на местных нуворишей, у которых даже унитазы позолоченные, а теперь придираешься к немецкой практичности.

– Да не придираюсь я вовсе… Просто меня сомнения одолели, а вдруг он не тот человек, за кого себя выдает? И потом, в России я что-то ни одного позолоченного унитаза не видел.

– Ну вот, приехали! Как это не тот человек? Мне его в университете на кафедре представили. Он всю нашу профессуру знает.

– Ой, Клара, где-то ты умная, а где-то такой наивной бываешь, что я просто поражаюсь тебе. Зачем он с нами собрался ехать, а?

– Интересуется человек… Хобби у него такое.

– Странное хобби, согласись.

– Да ничего странного. Может быть, он всю жизнь мечтал в археологической экспедиции поучаствовать?