Напоследок толстяк пригрозил:

– Сейчас пойдут. Они… У вас пропуска есть?

Они – это голодные полицейские с серыми лицами, которые проверяли наличие паспортов и спецпропусков. Бабка сильно напряглась и нахмурилась.

– У вас есть? – спросила она.

– Допуск везде, – мрачно ответил я.

А сам задумался, могла или не могла старушка умертвить меня из-за этой бумажки. И если могла, то как именно. Допуск «везде» всего лишь означал реальный шанс на спасение. Неудачная попытка чиновников упорядочить процесс эвакуации. За заслуги перед отечеством выдавались пропуска третьего, второго и первого уровня. Отметка «везде» – большая редкость. Это подороже бутылки воды будет. И получил я ее по чистой случайности.

Сам того не ожидая, спас какую-то большую шишку из Ленинградской области, и та оказалась благодарной. Я нашел его, обожженного, в канализационном люке. Он туда забрался, когда сгорел весь его элитный поселок. Как он успел это сделать, ума не приложу. Там даже дышать было нельзя. Таким раскаленным стал воздух. О том, что люди иногда забираются в люки, я знал по собственному опыту. Сам сколько раз прыгал в них, спасаясь от огненных смерчей. Но под землей почти нет кислорода и дыма не меньше. Долго бы он не протянул.

Наша часть уходила, и медлить, действительно, было нельзя. И дернуло же меня напоследок проверить подземелье. Спустившись вниз, я сначала ничего не увидел, хотя ожидал встретить пару трупов. Только было у меня чутье, что ли, какое-то на жизнь. Я уже направился к лестнице, но почему-то вернулся. И на мужика этого едва не наступил. Он лежал под трубой и ловил ртом воздух, как выброшенный на сушу окунь с выпученными от страха глазами.

Я никогда не расспрашивал потерпевших ни о чем. И интересно мне особо не было. Это дело психотерапевтов. Но тут деваться было некуда. Жену свою он спасти не сумел. Приехал, а дома уже нет. А тут вихри по всему поселку. Телохранитель погиб сразу, а ему повезло. Он не думал никогда, что такое может быть. Он не предполагал, что все так страшно. Его никто не предупредил. Иначе бы он принял меры. В этом месте я только улыбнулся.

Никаких мер эта действительность не понимала. Все попытки остановить пожары оказались тщетными. Но этот тип столько лет у власти. Он привык, что заклинание «мы примем меры» всегда срабатывает. Принять меры – это, как правило, просто изобразить какую-нибудь деятельность. Раньше этого было достаточно, но не сейчас. Тогда официальной информации о размерах бедствия не было или она аккуратно замалчивалась… Поэтому я не удивился тому бреду, который нес чиновник.

Я бы сказал, что он не сильно расстроился из-за гибели жены. Этому человеку беда принесла облегчение. Возможно, он уехал в Сибирь или на Аляску. Да хоть в космос… Мне все равно, кого спасать. Он записал мое имя. А через неделю меня нашли и доставили в военный штаб. Там поколдовали немного, сняли отпечатки пальцев и вручили счастливый спецпропуск.

Их в то время только ввели в обращение. Красивый такой пластиковый квадрат с пронумерованным бумажным приложением. Большая редкость, как потом оказалось. Все равны, но ведь всегда есть те, кто равнее. С ним я мог проходить куда угодно. Пластик был снабжен биометрическим чипом. Подделать такой сложно, хотя некоторые умельцы успешно справлялись с этой задачей. Если бы бабка убила меня за пропуск, вряд ли она смогла бы им воспользоваться. По крайней мере, без моего согласия. Но знает ли она об этом?

Целый час она молча пялилась в серый дымящийся туман за окном. Сейчас таким вся планета окутана. Я догадывался, о чем думала бабка. Конечно, несправедливо, что допуск у меня, а не у нее. Люди всегда так думают. Чем я лучше других? Мне просто повезло чуток больше и всего-то… А у нее ребенок, которого надо спасать. Нет, я правда, понимал ее.