– А как это с формальной стороны будет выглядеть? Если как часть ирландского анклава Евросоюза, то нафиг нам такого счастья не надо…

– Да нет. – Глеб помотал головой. – Это какие-то энтузиасты-активисты, типа «Настоящую Ирландию» хотят организовать, чтоб там на ирландском10 говорили, а не на английском. Независимый анклав, не часть Евросоюза.

– А… ну, тогда отлично, надо соглашаться. Их максимум несколько сотен наберётся, а землю займут, больше там ни для кого места и не останется. Буры-осетины-ирландцы-мы, нормально.

– Мм… – Задумчиво протянул Больших. – Землю-то мы и сами могли бы занять.

Опять двадцать пять.

– Теоретически-то могли бы, конечно. А на практике – нам на куда более ценные места сил не хватает. Кусок холодной сухой степи – пусть занимают. Иначе придёт кто-нибудь посильнее и понеприятнее, кто спрашивать не будет. А второй раз такой фокус, как с турками, не прокатит.

На лице собеседника смесь вынужденного согласия и нежелания смиряться с обстоятельствами.

– Не люблю я ирландцев, если честно. – Неожиданно признался он.

Хм… ну, у меня какого-то определённого мнения о них нет, в общем-то. Да и я с настоящими ирландцами, которые не бостонские и австралийские, а непосредственно с Изумрудного острова, как-то не очень и общался.

– А чего так?

– Да бестолковые они. Отдыхать с ними можно, а работать и дела делать – нафиг.

– Ну и хорошо – зачем нам шибко толковые в соседях? Вот если бы евреи попросились, был бы повод задуматься, а так… по мне, надо давать добро – пусть едут.

– Может быть. – Задумчиво пробормотал Глеб. – Может быть…

– Да хрен с ними, с ирландцами. – Перехожу к более насущным вопросам. – У нас тут поактуальнее проблемы есть. Я же говорил, что надо было этого Андреева или у буров высадить, или грохнуть. А теперь он людей баламутит…

Борец за счастье трудового народа и правда развил в последние дни активную деятельность, рассказывая всем, желающим слушать, о проклятых олигархах-эксплуататорах, захвативших власть и наживающихся на народном труде. Желающие, кстати, находились. И чёрт бы с ними, но ограничиваться общей критикой Андреев не желал, постоянно вбрасывая внешне заманчивые, но на практике идиотские идеи, вроде «недра должны принадлежать народу», «каждому гражданину Руси – долю в природных богатствах» или «даёшь право на добычу каждому». В итоге, некоторые из уже завербованных рабочих стали приходить с чуть ли не требованиями перезаключить контракт, вписав туда их полагающуюся долю от прибыли компании. Разумеется, мозги я им вправил, но добрых чувств к товарищу Андрееву мне все эти совершенно излишние хлопоты не добавили, мягко говоря.

– Да надо было, конечно. – Хозяин поместья с досадой махнул рукой. – Но поздно. Мы так-то с мужиками думали уже, чтобы ему несчастный случай организовать, реально достал. Но он тоже не дурак – избегает мест, где это можно незаметно сделать. Может, к себе на Свирь его пригласишь? Типа, представителем общественности? А там и…

Пару секунд всматриваюсь в лицо собеседника, пытаясь понять, шутит он или нет. Кажется, да, но, всё-таки, решаю внести определённость.

– Нет уж, нафиг мне такое счастье там не нужно. Сами отказались вовремя проблему решать, разбирайтесь теперь.

– Проблема – она не наша или твоя. – Наставительно сказал Глеб. – Проблема – она общая. Все в одной лодке плывём. Если каждый начнёт грести в свою сторону – утонем.

– Тем не менее, на Свирь его брать нельзя. Там людей перебаламутить куда легче будет – закон тайга, медведь прокурор. Здесь, по крайней мере, какое-никакое государство уже есть, это сдерживающий фактор.