Помимо употребления настойки и разговоров за жизнь, удалось сделать и кое-что полезное – младшей представительнице Гесимчуков, семилетней Даше, было торжественно поручено кормить Василису пока меня не будет. Кошек девочка, судя по постоянному увиванию вокруг неё аж трёх штук, любит, так что, хочется верить, Вася не пропадёт.

Вернувшись домой вместе с Еленой и Дашей, представил их Василисе, а Василису, соответственно, им. Впрочем, кошке было явно не до новых знакомств, она внимательно изучала укромные закутки дома – похоже, скоро будет рожать. По совету многоопытных в деревенском котоводстве дам, я снял одну из досок, открывая Васе доступ под крыльцо. Кажется, убежище ей понравилось, остаётся надеяться, что к дому она уже хоть немного, но привыкла, и сбегать никуда не планирует.

А вот садом, как вернусь из Новгорода, надо будет заняться, а то пока что он больше на огороженный штакетником кусок степи похож. Каковым, собственно, и является.

Русь, верхнее течение Аустралиса,

чуть ниже Новгорода, десантный катер «Ушкуй»

«…не равнина, тут климат иной», ага. Нет, на самом-то деле именно тут, как раз, равнина и есть – предгорья Анд, большую часть плавания синевшие у горизонта слева, отступили на запад, скрывшись из поля зрения, а Урал отсюда тоже не виден, далековато до него ещё. Но вот климат действительно иной, уже в Суздали это чувствовалось. Солнце печёт со страшной силой, температура воздуха хорошо так за двадцать, душно…

Флора и фауна тоже изменились, причём не только на берегу – Серёга, капитан «Ушкуя», строго-настрого предупредил держаться от воды подальше. По его словам, крокодилами и пираньями (ну, местными аналогами таковых) здешние опасности не ограничиваются – обитатели непрозрачной, взбаламученной после порогов реки могут и током вдарить, причём сразу насмерть, и ядом ужалить. С тем же результатом.

Медленно проплывающая по бокам влажная саванна буквально кишит жизнью, никогда такого не видел. Даже когда мы полтора года назад прогуливались вблизи турецкого анклава, было не совсем то. То есть, рогачей-то там хватало, но, при этом, чувствовалось, что ситуация временная, они просто мигрируют. А здесь, похоже, всегда так. Ух ты ж, ё-моё!..

– Серёг, а что это за слонопотам?!

Огромная, с трёх слонов размером животина, больше всего похожая на атлетически сложенного, длинноногого бегемота, лениво выбралась из реки на пляж, низвергая с себя потоки воды и меланхолично пережёвывая на ходу какую-то длиннющую водоросль.

Наш шкипер коротко хохотнул:

– Ага, точняк – слонопотам. Так и назвали. В реке пасутся, водоросли жрут. На них, кстати, запрещено охотиться, а то тут придурков хватало поначалу – чуть всё вокруг не перестреляли.

Хм… нет, я, конечно, всей душой за охрану природы, но о нравах бегемотов наслышан – самое опасное животное в Африке, между прочим, не считая… ну, вы поняли. От их нападений э-э… людей, скажем так, гибнет больше, чем от всего остального зверья, вместе взятого.

– А они не агрессивные?

– Не… – Серёга помотал головой. – Смирные. И друг с другом не дерутся, и на лодки особо внимания не обращают. Если с детёнышами только, тогда лучше не подходить.

Ну, тогда и правда, не надо их отстреливать, даже возле города, пусть живут.

Из-под раскинутого в носу катера навеса, сонно зевая, выбрался Сметанин.

– Чё, Серёг, долго ещё?

– Не, час остался. Вон, фермы уже пошли.

Поворачиваюсь в направлении, указанном кивком шкипера. И правда, на холме, в паре километров от реки, стоит солидный, срубленный из толстых брёвен дом и какое-то дощатые хозпостройки. Высокий флагшток, на нём красное полотнище с белым коловратом, прям как в Америке, хе-хе. Только лучше, потому что наше.