Наконец провожатый любезно распахнул двустворчатые двери и пропустил нас в помещение, которое, скорее всего, раньше служило будуаром какой-нибудь придворной дамы. На окнах все еще висели тяжёлые бордовые шторы, радуя глаз пышными оборками и толстыми золотыми кистями, а выцветший прямоугольник на стене, стыдливо, но не до конца прикрытый стеллажом с кожаными папками, выдавал место, где раньше стояла кровать с балдахином.

Мужчина, сидевший за массивным дубовым столом около камина, на меня произвёл двоякое впечатление. Улыбался он нам любезно и оформил все довольно быстро, даже к уставу особо не цеплялся. Похмыкал на некоторых особо интересных и оригинальных местах, подергал кустистыми бровями, но править ничего не стал, хотя Ирен готовилась драться за каждый пункт. Я, в принципе, тоже готовила защитную речь. Так что отсутствие замечаний нас удивило, а меня еще и насторожило: сидела у меня в подсознании уверенность, что бюрократия - это больно и мучительно, не хуже родов. Так что легкость, с которой у нас приняли бумаги, удивляла и навевала смутные опасения.

- На этом все? - уточнила я на всякий случай, когда мсье, представившийся как де Маррон, дочитал последнюю строчку, уложил все в такую же кожаную папку, как строем возвышались на стеллаже, и завязал тесемочки. Дело наше он отложил в сторону, по его словам, для рассмотрения.

- Почти, - по-акульи улыбнулся чиновник, и Ирен понятливо шагнула вперед, вынимая из самого надежного хранилища мешочек с деньгами. Глаза де Маррона умаслились - то ли от зрелища приоткрывшейся ложбинки, то ли при виде россыпи золота.

- Ровно десять ливров, - удовлетворенно кивнул он, пересчитав монеты на всякий случай дважды. Хорошо хоть не по пальцам, целых десять-то! Чиновник довольно улыбнулся и благосклонно кивнул нам, отпуская с миром. - Вас уведомят о результатах в течение двух недель.  

- Благодарю вас, мсье, - Ирен присела в грациозном книксене, мы с Клеменс повторили и, пятясь, как от монаршьей особы, быстро покинули помещение.

Я прикусила губу и терпеливо ждала, пока мы выйдем за пределы кабинета. Очень хотелось спросить у де Маррона напрямую, но я понимала, что мои слова вполне могут расценить как оскорбление, а нам очень нужны дружеские отношения с администрацией гильдий.

За дверями нас ждал все тот же парень в ливрее. Логично, конечно: обратный путь еще отыскать нужно - лабиринт-то никуда не делся.

Клеменс хихикнула первой, набросившись с объятиями сначала на дочь, а потом на меня.

- Неужели получилось?! Пресветлый, у нас будет своя гильдия! – и, напевая что-то боевое и победоносное, она танцующей походкой двинулась за лакеем, совершенно не стесняясь. В коридоре, кроме нас, никого не было, а счастье в цветочнице бурлило и требовало выхода. Дочь улыбнулась ей вслед и счастливо вздохнула.

- И правда не верится, - Ирен взяла меня за обе руки и сжала, с благодарностью глядя мне в лицо. - Спасибо тебе.

Сияя, как давешние золотые монеты, она устремилась вслед за Клеменс.

- Пока еще не за что, - пробормотала я, оглядываясь на захлопнувшиеся за нашими спинами двери. Счастливые женщины успели отойти на несколько метров, и я их еле догнала.

- Ты уверена, что это в порядке вещей - отдавать все и сразу? - прошипела я, пристроившись рядом с Ирен, подальше от нашего провожатого. - Хоть бы расписку взяла.

- Какую еще расписку? - удивлённо захлопала глазами женщина. - Я узнавала, когда отдаёшь заявку и все документы, тогда и платить нужно. Дальше чистая формальность, главное, что бумаги приняли! Значит, все в порядке, просто дождёмся уведомления о регистрации - и можно начинать! Завтра пойдём присматривать дома под цветочные лавки. Ты с нами?