– Пока ты на работе, будь добр, думай лишь о ней, а все остальные отвлечённые мысли безвозвратно выброси из головы, – сказал управляющий.

Сделав вид, что он беспрекословно подчинился, Глеб всё равно продолжил молчаливо размышлять о своём печальном положении.

«Как же он не понимает, ведь есть вещи намного важнее работы, – рассуждал про себя Глеб. И дабы избавиться от мучительных, кручинных мыслей, он задумался о Вере: – Значит, она – видная спортсменка. И, на сколько я помню, в ней не было эгоистической заносчивости, одного из симптомов «звёздной болезни», которой людей могут заразить окутавшие их болезнетворные лучи нагрянувшей внезапно славы. Ею поведанный мне отрывок из её жизни, её непринуждённое общение со мной, не осквернённое грязью пренебрежительной надменности – лучшие свидетели её добросердечной скромности».

Вскоре Глеб узнал, что через три дня состоится этап кубка мира по спортивной гимнастике в Москве, на котором, возможно, будет выступать и Вера. Он не знал, удастся ли ему встретиться с ней, но это не стало препятствием на пути к девушке, которая могла спасти его от многолетней боли. Одурманенный медовым предвкушением столь вожделенной встречи, он ходил по магазину, всецело отданный своим радужным мечтаниям. Только в моменты безмерной эйфории никто не задумывается, что однажды его прекрасный мир может невозвратимо кануть в небытие. К тому же никому неведомо, что может произойти даже через одно скоротечное мгновение.

Вдруг в кармане Глеба зазвонил телефон, возвращая юношу с лазоревых высот блаженства на землю. Это был его отец.

– Привет, – сказал Глеб.

– Бабушка умерла, – со скорбной болью донеслось из динамика мобильного.

– Что?! – вопросил Глеб, неспособный понять смысл этих обескураживающе ужасных слов, что пронзили его душу, словно миллионочисленные раскаленные кинжалы.

– Бабушка умерла, – те же огнедышащие слова вновь пронзили замершее сердце Глеба. – Завтра состоятся её похороны.

– Я приеду, – бессознательно обронил Глеб и повесил трубку.

Эта чудовищная новость повергла душу Глеба в безоглядную бездонную пучину неутешной скорби, которая питала яростный огонь мучительной безмерной боли. Глеб молча сидел, уставившись в пол ничего не видящим тяжелым взором. Лишь теперь к нему пришло понимание того, как жестоко он ошибся. Нужно было, он обязан был бросить все насущные дела, невзирая на их значимость для его карьеры, и навестить бабушку на прошлой неделе, когда позвонил отец и сообщил о плохом состоянии её здоровья. Он должен был понимать, что бабушка находилась в том преклонном возрасте, когда каждый день может стать последним. Глеб думал, что ничего страшного не будет, если он отложит эту поездку на неделю. Однако, неснимаемо носящая чёрную мантилью с капюшоном, вооружённая, согласно общепринятому образу, косой старуха, всегда незримо кроется во мраке непредвиденности. Поэтому никто не знает, когда эта незванная, но всё же неизбежная, безжалостная гостья придёт и пронзит его копьём невыносимой и непроходящей боли, забрав кого-нибудь из близких. Хотя для Глеба близкие были важнее денег, в этот раз он сделал чудовищно неверный выбор. Конечно, разве же он мог заранее предугадать, что произойдёт непоправимое? Одурманенный своей заветной целью, Глеб на прошлой неделе отложил поездку к бабушке ради одного рабочего мероприятия, которое должно было поднять его не на одну, а сразу на десять ступенек на пути к богатству. Ведь всё время после того, как он покинул отчий дом, Глеб неустанно трудился, чтобы заработать деньги на свой собственный бизнес. Он умудрялся продавать всё, что попадало к нему в руки и не было нужным ему. Друг Глеба постоянно продавал через него различную электронику и прочие вещи, а Глеб не только получал свой процент с продаж, но и умудрялся продавать товары друга по завышенной цене, конечно, втайне от того. Нельзя сказать, что, когда Глеб решил отложить поездку к бабушке, им завладел корыстный сребролюбец, ведь делал он это не только для себя, но и для своей семьи. Однако сути это не меняет, то, что он сделал, а вернее, чего не сделал, будет терзать его до самой смерти. Глеб целый год не навещал бабушку и знал, как сильно та ждала его этим летом. Она одухотворённо с просветлённым от радости лицом говорила сыну, отцу Глеба, и своим соседкам: «Вот приедет мой внучок, Глебушка, и мы с ним сделаем то-то и то-то». Она очень сильно любила его, а он не приехал, даже узнав о её плохом самочувствии. Естественно, ему можно было найти оправдание, только от этого Глебу не стало бы ни на каплю лучше. Он знал, что очень виноват перед бабушкой, виноват непростительно и непоправимо.