"Нихрена себе, куда я угодил – подумал Терентьев. – Гражданская война, наверное 1918 год или чуть позже . Что делать? За белых быть али за красных?".

Из исторических познаний Терентьев хорошо усвоил, чем закончится для страны поход в коммунистическое будущее. Поэтому он с уважением посмотрел на погоны штабс-капитана и решил, что находится на правильном пути.

Состав бодро бежал по железке на Царицын, и Терентьев еще не знал, какую участь ему готовит ближайшее будущее. Он решил покорно следовать Судьбе, так странно забрасывающей его из одной эпохи в другую.

– Кого везем то, господин офицер? – как можно непринужденнее спросил Терентьев штабс-капитана.

– Кого надо, того и везем. Воинов генерала Покровского везем. На Царицын.

– Ааааа… кивнул головой Терентьев. – Понятно. Подкинь уголька то!

Последняя фраза была обращена к кочегару, приземистому мужику с большими кулаками и тяжелым взглядом. Тот кивнул, пошел с лопатой к тендеру.

– Сигареткой не угостите? – спросил Терентьев штабс-капитана. Офицер вытащил из кармана портсигар и открыл его перед машинистом.

– Благодарствую! – весело проговорил Терентьев, – Огоньку бы!

Поезд тащился по унылой степи, был жаркий июнь и Терентьеву захотелось пить.

– Когда станция то будет? – спросил он штабс-капитана.

Тот выглянул в окно и коротко произнес:

– Скоро!

Но на небольшой станции вблизи Царицына их ждал неприятный сюрприз. Внезапно на эшелон налетели красные. Их пулеметы неотрывно строчили с тачанок по вагонам, выкашивая белогвардейцев словно траву косами. Конница просто добивала оставшихся в живых. Штабс-капитан при первых выстрелах выскочил из паровоза и открыл стрельбу из револьвера. Но спустя минуту медленно осел, опираясь на огромное паровозное колесо; пуля попала ему точно в сердце.

Спустя полчаса всё было кончено. Красногвардейцы с гиканьем врывались в вагоны, там добивали раненых. Трое взобрались на паровоз.

– Ааааа… попались белые прихвостни! – заорал красноармеец с лысым черепом. – Сейчас пойдете в расход!

Внезапно Терентьев охнул. В этом лысом он узнал Гошу Канашина, своего дружка из Конково. Гоша обернулся на звук.

– Гоша, ты?? – веря и не веря, произнес Терентьев. – Я же твой друг был!

Гоша, выпучив глаза, уставился на машиниста.

– Нет, ты, падла, что-то путаешь. Я не Гоша, а Вася! Давай, выходи прочь отсюда! Сейчас вас кончать будем!

Красноармейцы вытащили за шиворот помощника Терентьева, столкнули его с подножки паровоза вниз. Тот упал на землю, больно ударившись о шпалу. Терентьев и кочегар сами торопливо спустились по ступенькам.

К ним быстрым шагом подходил черноволосый человек в кожанке.

– Вот, товарищ комиссар! Взяли прихвостней беляков. Сейчас поставим их к стенке!

– Отставить! – строго произнес комиссар. – А кто будет  наши паровозы водить? Ты что ли, Вася?

Спустя час Терентьев уже вез состав с красноармейцами. На душе было муторно. Из-за того, что лысый Вася все же расстрелял помощника Терентьева, едва комиссар удалился по делам.

– Слишком дерзко смотрел на нас… – так пояснил Вася, засовывая дымящийся револьвер в кобуру. – А вы молчите, твари! Не то всех кончу, когда в Царицын приедем!

Терентьев знал, почему с такой ненавистью смотрел помощник на лысого. Всю его семью, жену и детей расстреляли красные, узнав, что их отец возит белогвардейцев.

На небольшой станции к паровозу подошел диспетчер поездов.

– Слушай сюда! – он требовательно поманил Терентьева пальцем. Машинист высунулся из окна.

– Будешь стоять на станции, пока на соседний путь наш бронепоезд не пройдет. Понял?

– Понял… коротко ответил Терентьев. И в эту минуту уже знал, что будет делать дальше.