– В чем дело? – я покрепче сжал в руке нож.

– Откликнулся медведь один.

– И что говорит? – полюбопытствовала сующая везде свой нос Тамара.

– Просит не трогать и дать на полянке возле терема полежать, бока погреть.

Нож чуть было не выпал из вмиг ослабевшей руки. Что за чушь?

Отошел от двери, и выглянул в окно, что находилось неподалеку. Из него как раз была видна небольшая полянка. Да им там и разместиться негде будет.

Три медведя как раз топтались на траве, выбирая место.

– Чертовщина какая-то, – пробормотал за моей спиной Волк. – И надо было ради этого сюда тащиться?

– А медведи-то шатаются, – вторил ему Косой.

И, правда, вон как лапы не слушаются, подволакиваются. А взгляды мутные-мутные.

– Р-ы-ы-ы-ы, – вдруг зарычал Михаил. – Прибью!

Главарь сжал внушительные кулаки и таки вышел из терема.

Мы же все дружно переглянулись и ломанулись следом. Даже Непоседа пошла. Ну да, ей тоже было любопытно.

– Ах, вы пройдохи! – замахав кулаками на развалившихся на земле медведей, возмущенно воскликнул Михаил. – Вот я вам сейчас…

– Р-ы-ы-ы-ы, – жалобный рык был ему ответом. Самый крупный зверь лишь лапой отмахнулся и прикрыл глаза.

– Что значит «не виноваты»?! А кто виноват?! – продолжал распаляться главарь. – Какого лешего вы тогда приперлись?

Я стоял неподалеку и внимательно следил за происходящим. Нож я машинально убрал на место. Давненько мне не доводилось лицезреть пьяных медведей.

– Кто споил? – грозно спросил у своих помощников Михаил. – Отвечайте!

Ему и ответили. Видимо, новость главарю не понравилась, потому что его лицо пошло красными пятнами, а на губах появилась предвкушающая улыбка, которая не обещала ничего хорошего тому, кто сунул медведям медовушку.

– Ле-е-еш-ш-ший, – протянул мужчина. – Ну, он у меня получит…

– Ничего я не получу, – раздался голос из ближайших кустов. – Тоже мне, суровая мамочка, встречающая пьяного сынка на пороге дома в три часа ночи!

К слову о лешем и нашем главаре. Недолюбливают они друг друга уже давно. С тех самых пор, как этот любитель поганок стал крутиться вокруг терема и требовать, чтобы мы отдавали ему часть награбленного. Платили за то, что проживаем в его лесу. Такая наглость совсем скоро надоела Михаилу и он как следует оттаскал задохлика за уши. Тот в свою очередь нанесенного оскорбления стерпеть не смог и начал пакостить. То белок в терем загонит, то воду взволнует.

– Значит, обезумевшие звери твоих рук дело?! – главарь стал медленно наступать на лешего.

Тот сгорбился, из-за чего поганки на его спине стали особенно видны. Нос-сучок пошел трещинами, зеленая кожа побледнела.

Кто-то сзади упал в обморок. Даже не стоит сомневаться, кто это у нас такой нежный.

– Вот незадача, – вздохнул Косой и вместе с Фоксом стал поднимать обмякшую девушку с земли. Вскоре она перекочевала на руки к рыжему. Ну и пусть. Он таких хлипких любит. Мне же другие больше по душе.

– С чего взял? – заблеял хозяин леса.

– Я-то на проклятие грешить стал, а тут ты! – Медведь проигнорировал вопрос лешего.

– Я их не спаивал! Они сами ко мне в землянку пришли и запасы медовухи вылакали! Грабители! – Старичок погрозил греющимся на летнем солнце любителям меда кулаком. – Совсем ты их распустил, Михаил! Не следишь за зверьем своим, а я виноват!

– А лисы и зайцы? – подал голос молчавший до этого Квакун.

– А что с ними? – сделал вид, что не понял, мелкий пакостник.

– По глазам вижу, что ты их одурманил! – главарь разбойников подошел уже достаточно близко и выдернул из спины лешего одну поганку.

– А-а-а-а-а, – взвыл тот. – Убивають!

– Ничего тебе за это не будет, – Медведь отбросил гриб в сторону. – Говори правду!