– Ну, ты у нас не киноманка и музыку предпочитаешь классическую, потому ни фамилий, ни лиц не знаешь, а вот подруга твоя наверняка в курсе, можно поинтересоваться, что за птица к нам летит… – Матвей рассмеялся, заметив, как скривилось мое лицо – эти эмоции удерживать в себе я не собиралась.

Моя подруга Оксана Владыкина много лет пыталась хоть бочком протиснуться в мир богемы и киноискусства, но выходило это криво и косо, то есть – никак. Она крутила роман с режиссером Колпаковым, правда, романом это назвать было сложно – Колпаков незатейливо использовал Оксанку, умудряясь даже не заплатить ей за работу, а она написала для него несколько сценариев и при этом даже имени ее в титрах не было.

Я бы уже после первого такого случая мгновенно стерла имя Колпакова из своей памяти, но Оксанка всегда находила ему нелепые, но, по ее мнению, убедительные оправдания. Когда же Колпаков, пообещав жениться на Владыкиной, повел в ЗАГС какую-то актрису, я понадеялась, что наконец-то моя подруга откроет глаза и увидит, какое на самом деле дерьмо этот ее Арсик, но нет! Оксанка проревела неделю, а, стоило Колпакову сунуться к ней с новой просьбой, мгновенно вытерла слезы и засела за очередной сценарий.

После этого я перестала с ней общаться – ну, не понимаю, когда люди позволяют так с собой обращаться, не могу дружить с тем, кто сам себя не уважает. И вот сейчас Матвей предлагал мне обратиться к ней за помощью.

– Меня, знаешь ли, в интернете не забанили, сама найду.

– Ну, не сердись, я просто пошутил. Какая, в сущности, разница, насколько она знаменита, эта актриса или певица, если ей вдруг потребовалась коррекция внешности, правда?

– А я не сказала, что там коррекция, я вообще не знаю, в чем там дело. – Я прижала окурок в пепельнице и встала, расстегивая халат.

Матвей посмотрел на меня с недоумением.

– Ты хочешь сказать, что не поинтересовалась, в чем дело?

– Матвей… ты не хуже моего знаешь, что, когда с просьбой звонят из министерства, лишних вопросов задавать не стоит.

– В клинике все в порядке, чего тебе бояться? Проверок? Мы к ним всегда готовы.

– Матвей, если будет нужно, везде найдут нарушения. Рисковать делом, в которое вложила все, я не хочу, потому не задаю вопросов.

– Влетишь ты когда-нибудь со своими министерскими друзьями, – вздохнул муж, вставая с дивана.

– Давай не будем об этом, – попросила я. – Поедем лучше в ресторан, а? Настроение гульнуть.

Мажаров только головой покачал.

Домой она возвращалась в приподнятом настроении, хоть и чувствовала, что владелице клиники не очень понравилась.

«Ничего, я не за любовью туда иду, – думала она, выезжая за шлагбаум на дорогу. – Мне бы только испытательный срок пройти, а уж работы я не боюсь, да и в навыках своих уверена. Наконец-то смогу делать то, чему столько лет училась. А то, что не нравлюсь Драгун – да какая разница… Говорят, она людей только по уровню владения скальпелем различает».

Неожиданно для себя она вдруг подумала, что дорога, ведущая в клинику, не такая уж мрачная, как показалось ей утром, хоть и проходит через лес.

«Вон деревья какие красивые – как в шубах… и тихо здесь, машин мало совсем, а летом, наверное, вообще прелесть – припарковался на обочине – и гуляй себе, пока не надоест. Хорошее место… и клиника хорошая. Ничего, мне бы только испытательный срок пройти, – снова подумала Ульяна, чувствуя, как ее совсем отпустило утреннее волнение. – Надо, пожалуй, в поселок заехать, там кафе прямо на въезде, неплохо бы чашку кофе, а то тошнит».

Тошнота всегда накатывала после сильного нервного напряжения – так было после соревнований, например, после контрольных в школе или экзаменов в институте.