Одна из статей Дэна для «НьюсФлекс», популярнейшего новостного сайта, вышла под названием «Тюремщик сам становится узником». Знал бы он…

– Не хватает мужества вспоминать, что натворил? – прошептала Эбигейл, проверяя надежность крепления катетера.

Бегброк бросил на нее умоляющий взгляд. Чего он, собственно, ожидал? Ласк и утешений?

Раствор пошел в капельницу, и через несколько секунд глаза преступника остекленели, остановившись на экране.

Эбигейл провела пальцем по дисплею портативного коммуникатора, затем ткнула в определенную точку. Сквозь прозрачный кристалл проглядывали бледные зеленые и синие прожилки материнской платы. По ярко засветившемуся экрану перед креслом побежали столбики цифр.

Неужели возможно исцелить психику преступника с помощью одной-единственной процедуры? Терапия, которой занималась Грейс, порой растягивалась на несколько месяцев, лишь тогда удавалось добраться до сути проблемы и вернуть клиента в общество законопослушным гражданином. Разумеется, работа сильно сказывалась на ее эмоциональном состоянии. Ирония судьбы, повторял Дэн… К подобной деятельности следует привлекать людей, склонных к эмпатии, а между тем она оставляет неизгладимый отпечаток на их психике.

Вряд ли он обрадуется, узнав, где Грейс пришлось сегодня побывать. С другой стороны, для него как для журналиста ее новый опыт будет любопытен. Все же публика неплохо представляла себе происходящее на первых двух уровнях программы, а вот третий – тайна за семью печатями.

Грейс часто приходилось использовать в своей деятельности различные медикаменты – как правило, анксиолитики и антидепрессанты. Более того, совместно с фармацевтами она участвовала в разработке новых препаратов, способных эффективно помочь пациентам. Должно быть, в емкостях на лотке находятся весьма сильные наркотики, раз Эбигейл вводит их с помощью капельницы. В одном флаконе точно релаксант, в другом – психотропное. Интересно, что в третьем? Уровень терапии отвращением работал в обстановке строжайшей секретности…

Грейс подавила разгорающееся любопытство. Зачем ей знать? Она здесь первый и последний раз.

Эбигейл, словно прочитав ее мысли, шепнула:

– Вы как?

Грейс молча кивнула, хотя и не могла унять невольную дрожь.

Из комнаты для свидетелей послышался слабый вскрик, когда на экране появилось лицо молодой женщины, уставившейся сияющими карими глазами в лицо Бегброку. Длинные темные волосы, расчесанные на прямой пробор, гладкая загорелая кожа с единственным милым дефектом – родинкой в виде слезинки на левой щеке. Девушка улыбалась, не замечая бушующего вокруг нее виртуального пламени.

Мораль Грейс восстала против происходящего, и она ощутила прилив адреналина. Увы, придется выбросить из головы неприятие терапии отвращением, чтобы пережить следующие полчаса. Потом она устроит скандал Конраду, втянувшему ее в эту историю. Разве у них в контрактах не записано: «сотрудник имеет право не совершать действий, не находящих у него нравственного оправдания»?

Интересно, что оправданного с моральной точки зрения находила в процедуре Эбигейл?

Бегброк мелко затряс головой, однако отвести затуманенных глаз от девушки на экране не сумел. Та по-прежнему улыбалась. Знала бы она, на кого смотрит – ей было бы не до улыбок.

– Как тебя зовут? – резко спросила Эбигейл.

– Ноа, – пробормотал преступник, не сводя взгляда с экрана.

– Еще не созрел, подождем пару-тройку минут.

Эбигейл покачала головой и на несколько секунд будто отключилась, а Грейс тем временем с тревогой гадала: – что будет дальше?

– Все, готов, – внезапно ожила Эбигейл. – Видите, как сузились зрачки?