Эдигор загнул пальцы и посмотрел на свой обрубленный мизинец.

– Ты говорил, что это был несчастный случай, – ошеломлённый Торий глазел на отца, не веря собственным ушам.

– Что мне его случайно ученик отца молотом в кузнице отбил, – Эдигор пошевелил пальцами и косо улыбнулся.

– Отец, а король об этом знает? – испуганно спросил Торий.

– Да, Зарг в курсе. Я как-то разболтал ему по пьяни, потом пожалел. Но обошлось без последствий, он только хохотал долго и вроде забыл, – Эдигор заметил на рукаве запутавшуюся в ткани соринку. Он выковырял её ногтем, помял пальцами и положил на подлокотник. – Хардий сделал всё, чтобы об этом никто не узнал. Он щедро заткнул рты всем, кто мог проболтаться. И ты никому не болтай, принцам – тем более. Не стоит. Это, конечно, никак не повлияет на моё положение, раз Зарг отнёсся к этой истории с юмором, но среди гайтов есть такие твари: им палец в рот не клади, дай только репутацию кому-нибудь замарать; как будто это их поднимет в положении, болваны.

– Нет, что ты. Я могила, – Торию стало дурно от мысли о таком мрачном детстве отца, особенно, когда он сравнил его со своим. – А что было потом?

– Ну, по закону мне отдали лекарство, которое я так нагло стащил, – Эдигор прошёлся по своим глубоким носогубным складкам пальцами и сомкнул их под подбородком: «Надо побриться, – он почувствовал лёгкую щетину, – нельзя так идти. Хотя… уже не успею», – Когда я вернулся, отец уже умер от гнойной раны и жара. Его соседи похоронили. А спустя пару недель, когда мне и есть уже было нечего, за заказом приехал король. Я не мог говорить. – Эдигор хмыкнул и улыбнулся, вспомнив, как у него затряслись коленки, когда он увидел короля. – Мне стало страшно и стыдно за то, что заказ самого короля не был готов. Мой сосед рассказал его величеству, как всё случилось. Хардий оказался великодушным человеком: приказал передать заказ другому кузнецу, а меня, сироту, он пожалел и забрал с собой в Зелёный замок. Меня поселили в казарме у замка, куда часто приходили сыновья короля на тренировку. Я упражнялся вместе с ними долгие годы; ну и, так вышло, что мы подружились.

Как-то раз я напросился на королевскую охоту: сам хотел стрелы попускать, но уже не в мишень из соломы, а в какую-нибудь живность. Придворные гайты-охотники от души похохотали, правда, но взяли меня с собой. Помню, как я скакал в один ряд с принцами, и мне казалось, что между нами разницы особой и нет: все обычные мальчишки, жаждущие приключений. – Эдигор вспомнил запах мокрой земли и холодный ветер, пронизавший его до костей в тот день. Хоть он и был легко одет, но продолжал скакать, стиснув от холода зубы. – Так уж получилось, что я случайно спас жизнь Заргу: я оттолкнул его в сторону, когда на него со всех ног нёсся здоровенный кабан. Эта жирная свинья задела меня клыком – не глубоко, правда, но до сих пор шрам на животе. Хардий перепугался не на шутку, но когда пришёл в себя, при всех поблагодарил меня весьма искренне и объявил себя моим покровителем. Как раз после этого, хоть я и не был полукровкой, он пожаловал мне титул лонна и приказал удалить тире из фамилии. И вот так вот, – Эдигор хлопнул себя по бёдрам ладонями и потёр их о брюки, – после этого я переселился в замок, в просторные покои. Хардий взял с меня клятву, что я буду стоять насмерть за того наследника, который после него займёт трон.

– И трон занял Зарг, – недовольно произнёс Торий. Он подумал, каким стало бы королевство, если бы на трон взошёл Агидмус или, ещё лучше – Агтианор.

– Да, – Эдигор прислушался и бросил взгляд на окно. Он встал и подошёл к нему. – Когда мне исполнилось тридцать, Зарг уже управлял Гайтигонтом, а я был главнокомандующим. Как раз в тридцать, он решил женить меня на твоей матери, сам мне её выбрал. – Эдигор открыл окно и посмотрел во двор – там возились слуги: перетаскивали стулья из другого крыла замка. Эдигор закрыл окно и осмотрел себя. – Гайтовская дочь – единственная, причём, да ещё и одного из королевских советников, который возненавидел меня. Но он не осмелился пойти против воли короля – и нас поженили. – Эдигор поправил свой камзол и оглядел комнату. – Она родила мне тебя, и назвала Торием по просьбе Сейты… Куда я ремень положил?