Несмотря на почти полное погружение в пучину быта, Марина старалась не забывать любимого дела. Она много рисовала, делала прекрасные эскизы, придумывая сама себе задания, выполняла их и результат раскладывала по папкам.

Ее старший сын Василий унаследовал способности матери и с успехом занимался в изостудии. Марина очень радовалась победам сына и старалась ему помогать, но все-таки ей не хватало собственного творчества, так хотелось реализовать и себя. К сожалению, самый близкий человек – любимый муж не понимал её.

– Паша, ты, пожалуйста, не сердись на меня. Я попробую отправить свое резюме некоторым организациям, – Марина грустно вздохнула, – может ничего и не получится, ты прав, опыта у меня нет.

– Ну, вот и ладненько, ты все понимаешь, попробуй, конечно, но особо ни на что не надейся.

Павел успокоился. Пусть себе рассылает свои резюме, как говорится, перебесится, и жизнь пойдет по-старому.

Хотя сегодня на работе как раз встал вопрос о кадрах – необходимости художника-дизайнера на производстве. Новый начальник решил запустить эксклюзивную линию кафельной плитки, да не простой, а элитной. Чтобы рисунок на ней был самой высокой пробы и художественного мастерства. Экономичный вариант дешевой плитки его, видите ли, не устраивал. Но по отношению к Марине Павла этот вопрос не волновал. Кто же на такое серьезное дело возьмет человека без опыта. Протежировать он ее не собирался, начальник ей, слава Богу, не родственник, по блату не устроится. Если не найдут дизайнера здесь, выпишут из Москвы, им не привыкать. Экономист и бухгалтер, которые прибыли как раз оттуда, уже вынюхивают все чего-то, им даны все полномочия. Ивану устраивали допрос с пристрастием, что-то там не сходится.

Павел постарался больше об этом не думать. Ему не хотелось портить себе настроение перед романтическим свиданием. Он, находясь для жены как бы в командировке, сегодня едет на три дня в пансионат «Березка» со своей новой пассией. Намечался славный вечерок. Пансионат располагался от города километров в двадцати. Марина, домоседка по своей натуре, никогда не окажется там, так что за инкогнито можно не опасаться.

Как же он ошибался на счет своей жены. Она очень любила пейзаж, особенно осенний, и за красивой панорамой, хорошим планом на пленэре могла рвануть куда угодно…

***

…Сергей и Надя, не будучи художниками, уже смогли оценить хрупкую красоту осенней природы на свидании этим вечером в городском парке. Солнце клонилось к закату и его лучи красноватым отблеском ласкали сквозь листву гуляющие парочки. Желтый ковер листьев шуршал под ногами, которые утопали в нежном недолговечном покрове по щиколотку. Надя в изумрудном осеннем пальто и желтом палантине сама была похожа на осенний лист. Она собирала в букет то, что природа отринула от себя, сбросила, как ненужное и чуждое, но все равно прекрасное и приводящее в восторг. Желтые, красные, резные и круглые листья были сравнимы с экзотическими цветами. Сергей отыскивал для букета самые лучшие экземпляры.

– Надежда, у вас потрясающий вкус.

– Покушать вкусно я очень люблю, это верно.

– Ох уж вы и плутовка, я же не об этом, вы же понимаете.

– Очень даже об этом, я уже проголодалась, так что давайте зайдем какое-нибудь кафе, вы не против перекуса?

Сергея в этой женщине все приводило в восторг. И ее непосредственность, и отсутствие жеманства или ложной стеснительности, свойственной барышням его круга. Она была восхитительная и одновременно простая; скромная, но с дерзкими шуточками; романтичная и веселая. Где-то там, в своем подсознании, он понимал, что гибнет в омуте сияющих глаз. Он влюблен! Увы, раньше с ним такое бывало. Он также идеализировал объект любви, но потом, напившись досыта хмельного нектара чувств, трезвел, и иногда похмелье было мучительным. Поэтому он старался не влюбляться, но сейчас это у него не получалось.