Киршбоу смотрел на Есаула внимательно, ласково, словно любовался. Так энтомолог рассматривает изумрудного жука, прежде чем вонзить отточенную булавку в его металлическую спину и перенести в стеклянную коробку. В коллекции низвергнутых врагов Америки уже красовались жуки разноцветные, пятнисто-алые, воронено-синие, огненно-желтые. Когда-то непокорный и горделивый Милошевич, низвергнутый Садам Хусейн, несговорчивый и властолюбивый Норьега. Все, кто сражался, грозил восстанием, сжигал американские флаги, а потом ослабел и сдался, – были помещены в коллекцию. Есаул под цепенящим взглядом зеленых, водянисто-солнечных глаз испытал космический ужас. Словно из разъятых миров прянуло отточенное острие, вонзило в лопатки голубую сталь, и он, как пронзенный жук, корчится на игле, бессильно перебирая лапками. И кто-то огромный, внимательный смотрел на него из небес зелеными глазами иудея.

– Александр, вы хотите сказать, что после прихода к власти Куприянова, меня и моих товарищей отправят в Гаагский трибунал? – Есаул улыбнулся длинной волчьей улыбкой, обнажив крепко посаженные белые зубы. Скосил глаза на пурпурное пятно, неотвратимо приближавшееся к столу. Край белой скатерти уже коснулся багряной полосы, пропитался красным, словно его приложили к открытой ране. – Вы хотите сказать, что и на Президента Порфирия наденут наручники и повезут в Гаагу?

– Президенту Порфирию не грозит путешествие в Гаагу, – с легкой укоризной произнес Киршбоу, сочувствуя не понимающему логику политических процедур собеседнику. – Во время визита в Москву госсекретаря с Президентом Порфирием была достигнута договоренность. Президент после ухода из Кремля получает полную неприкосновенность и сохраняет в мировом сообществе репутацию безупречного политика. Взамен соглашается на контроль американских экспертов за разболтанным, пришедшим в негодность ядерным комплексом России.

У Есаула под сердцем словно взорвалась ручная граната, – брызги боли, страха и ненависти. Президент Порфирий, друг и соратник, основатель «тайного ордена», магистр «незримого братства», предал своих товарищей. Отдал в руки врагов, с которыми они вели тайную войну, преступая закон, совершая злодеяния, медленно, по крохам собирая растерзанное государство. Оказался ничтожным изменником, трусливым предателем, жалким честолюбцем. Госсекретарь, черная обезьянка с верткими ножками и пахнущим мускусом животом, в имперских залах Кремля, среди православных святынь и царских надгробий вершит судьбу Государства Российского. Ничтожный человечек с плешивой головкой и белесым хохолком свиристеля предает великую идею, бежит к врагу, отдавая товарищей в плен, на позор и мучения.

Сквозь малиновое стекло бесшумно, как из открытой артерии, плескало алым. Скатерть хлюпала и нестерпимо горела. Рука Есаула, сжимавшая серебряную ложку, была вся в крови, и казалось, вместо пудинга он поддевает из розетки ломтики трепещущей плоти.

– Неужели, господин посол, вы забыли, как благодаря моим неимоверным усилиям удалось скрыть от мировой общественности факт потопления нашего подводного крейсера «Курск» вашей субмариной «Лос-Анджелес»? Благодаря моим стараниям, в угоду интересам НАСА, мы досрочно свели с орбиты шедевр русской космонавтики, станцию «Мир», и утопили ее в океане? Благодаря моему лоббированию ваши нефтяные компании получают долю в разработке сибирской нефти, и мы строим незамерзающий Мурманский порт, откуда нефть танкерами пойдет в США? И после этого вы хотите привлечь меня к ответственности?

– Василий Федорович, я не сказал ничего подобного. Только то, что политика – это искусство сшивать и разрезать. Где провести надрез, какая часть ткани останется по одну сторону разреза, а какая по другую, решает политическое руководство Америки. Хочу только заметить – русские генералы и разведчики, «силовики», как вы их называете, не слишком искушены в интригах. В моменты кризисов они неизменно проигрывают, уступая либеральным интеллигентам, у которых нет танков, но есть утонченные технологии победы. Так было во время ГКЧП, когда «срезали» неуклюжих генералов армии и КГБ. Так было при Президенте Ельцине, когда устранили неповоротливых Коржакова, Барсукова и Сосковца. Так может случиться и теперь, если «силовики», к которым принадлежите и вы, Василий Федорович, в момент передачи власти станут вести себя необдуманно.