- Они не похожи.
- Ты мне это будешь рассказывать?! - снова срываюсь на рык, - Я знаю, что не похожи! Но я влюбился в дочь женщины, которая убила мою мать! Думаешь, просто такое признать?!
- Уверен, что нет, но признать надо было.
- И снова. Благодарю за очевидный факт. Теперь...я не знаю, что мне делать и как разгрести эту кучу дерьма! Абсолютно потерян. Она меня не хочет слушать, не хочет говорить — закрыта полностью. Это приводит меня в исступление…
- Ты просишь совета? У меня? Самому не смешно. Я еще более херовый вариант для таких вот разговоров.
- Это не так.
- Ты видишь здесь кого-то? Я один, Алан. Потому что в отношениях понимаю также мало, как ты.
- В своих да. Но со стороны, что мне, что тебе всегда было и будет виднее. Так скажи мне...что ты видишь?
Пару мгновений Бес молчит, но потом подается вперед, занимая сидячее положение, снова делает глоток, после которого пару раз кивает.
- Зайду издалека. Ответь мне на вопрос, Алан: тогда на четвертом…почему ты ее туда потащил?
- Она зашла за черту. Нарушила правила. Когда нарушаешь правила, необходимо наказывать, - говорю просто абсолютную истину, которую знаю на зубок, Бес пару раз кивает.
- Что ты испытал, когда бил ее?
- Все шесть ударов били меня троекратно.
- Ты злился?
- Нет. Только себя ненавидел.
- А сегодня? Ты сбежал, потому что боялся сделать ей больно?
- Я знаю, что не сделаю, - тихо говорю, глядя ему в глаза, - Я ее не ударю.
- А ты хочешь этого?
- Нет, - теперь слегка улыбаюсь, - Мне нравится, как она кусается. Я не испытываю ярости в эти моменты. Меня это скорее забавляет. К чему этот опрос?
Бес же молча откидывается на спинку дивана и задумчиво крутит бутылку. Не знаю, игнорирует последний вопрос? Или что? Не слышал?
- Ау?!
- Помнишь мою теорию?
- О равном преломлении?
- Мы все надломаны, Алан, - говорит будто меня здесь вообще нет, будто с собой, - Кто меньше, кто больше, но травмы — это наша история. Невозможно пройти путь и сохранить себя целым.
- К чему ты клонишь?
- К тому, что ваше преломление идентично.
- Если бы оно было идентично, я бы повесил ее мамашу за яичники, а этого ублюдка-отчима скормил псам.
- Красочно.
- Мы не равны.
- Но вы подходите. Ваши рваные края сошлись. Я не верю в судьбу и что на свете есть кто-то один, кто тебе предназначен, но в вашем случае…похоже, это действительно так. Мало кто способен вывести все твое дерьмо, а она может. Потому что подходит тебе идеально.
- А если уже нет?
- Тогда было да и сейчас да. Она твой якорь. Держит тебя, адаптируется под тебя, а ты под нее. Черт, не думал, что скажу это, но…вам звездами писано быть вместе.
- Этот виски плохо на тебя действует.
- Или вытаскивает все те тонны романтичного дерьма, что я прочитал за свою жизнь? Шекспира, например. Хочешь я…
- Пожалуйста…только не стихи.
- Забавно. Она человек искусства, а ты — животное. Вы абсолютно разные, но вместе с тем так похожи…
- И снова. К чему…
- Будь с ней собой, вот мой совет. Она тебя принимает, но не когда ты юлишь и притворяешься. Поверь, девчонка тебя считывает, как книгу открытую — не пытайся ее обмануть.
- Она спрашивает про мать.
- Расскажи, в чем проблема?
- Как я ей расскажу эту дичь, если даже тебе не стал?
- Так я и не любовь твоей жизни, Лев. Мы с тобой в нашем преломлении тоже похожи, но…опять же: ты не мой типаж, поэтому извини…только друзья.
Хочется его пнуть, но я лишь усмехаюсь и наконец направляюсь в сторону двери, правда в спину слышу:
- С Анней все иначе у меня было.
Замираю. Опа, как интересно, что это? Неужели признание?
- Она мне не подходила. Я хотел, но не мое. Наше преломление слишком разное, девочка более целая, и она бы меня не вывезла.