– Что она ела? – спросила Гарриет.

Брайан обернулся и посмотрел на нее.

– Что она ела? – переспросил он.

– Да, – тихо сказала она, встретившись с ним глазами. – Я хочу знать, что Алиса ела на празднике. Пока она… – Гарриет не договорила.

– У нее была сахарная вата, – ответила я быстро. Слезы продолжали бежать по моему лицу. Я перестала их вытирать, вспомнив, как аккуратно Алиса отщипывала сладкую паутину.

– Ох! – Гарриет вскинула руку ко рту. – Она никогда раньше не ела сахарную вату.

У меня упало сердце. Глаза Гарриет были широко открыты и мокры от слез. Я хотела сказать ей, что Алиса наслаждалась этой ватой, что ей понравилось. Я была уверена, что Гарриет хотелось бы это знать, но Брайан снова вмешался.

– Ты имеешь в виду, что ты не успела накормить ее нормальным обедом, – выпалил он. Однако тут его прервал жуткий вопль, мучительно долгий, заполнивший комнату страданием.

Это кричала Гарриет, резко нагнувшись вперед и крепко обхватив свою голову ладонями.

– Я не могу больше это выносить! Уходи отсюда, Шарлотта! Мне нужно, чтобы ты ушла. Пожалуйста, просто убирайся прочь из этого дома!

Брайан сразу же обхватил ее раскачивающееся тело руками, шепча слова, которые я не могла услышать.

– Пожалуйста, Шарлотта, просто уйди! – всхлипнула она.

Я встала, мои ноги дрожали. Я тоже не могла это больше выносить.

В дверях Ангела протянула мне руку и посторонилась. В оцепенении я к ней приблизилась.

– Мне так жаль, – прошептала я. Слезы катились по моим щекам.

– Только не говори мне опять о своих сожалениях, – процедил Брайан над головой жены. Его щеки были в огненно-красных пятнах. – Теперь ты можешь вернуться к своим детям. Тебе удалось доставить их домой в сохранности.

– Я думаю, вам лучше уйти, – сказала Ангела, взяв меня под руку и провожая в коридор.

– Я сделаю всё, что смогу, – всхлипнула я. – Я сделаю всё возможное, чтобы вернуть Алису. Вы можете им это сказать? Я сделаю всё, что угодно.

Сейчас

– И вы ничего не слышали от Гарриет с того вечера? – спрашивает детектив Роулингс. – С тех пор, как приходили к ним домой?

– Совершенно верно.

– До сегодняшнего утра, – уточняет она. – Тринадцать дней спустя.

– Ничего. – Мне становится труднее дышать. – Пока она не позвонила мне сегодня.

Я чувствую, как пол будто уходит из-под ног, а воздух становится тяжелее. Я ожидаю, что детектив расспросит меня подробнее о звонке, но она этого не делает, и я понимаю, что нет смысла пытаться предугадать ее вопросы.

– Вы сказали, что хотели бы поговорить с Гарриет наедине. Почему?

Я меняю позу на жестком пластмассовом стуле.

– Наверно, потому, что Гарриет моя подруга, а Брайана я в общем-то не знаю. Я хотела поговорить с Гарриет и… – Я прерываюсь и откидываюсь на спинку стула, глядя на часы. Их ярко-красные цифры расплываются перед глазами. – Я хотела сказать ей с глазу на глаз, как ужасно себя чувствую, – в конце концов признаюсь я. – Я надеялась, что если смогу поговорить с Гарриет только вдвоем – она и я, как раньше, – тогда сумею дать ей понять, что не делала ничего плохого, как это предполагал Брайан. Да, я выпустила детей из поля зрения, и больше всего на свете я хочу, чтобы этого не случалось, но я всё равно была там, в нескольких метрах, и Алиса действительно просто исчезла. Я хотела, чтобы Гарриет поняла, что я присматривала за ней, как и обещала, только… – Слезы жгут мне глаза. – Только я всё равно знала, что это не так.

Детектив Роулингс в замешательстве смотрит на меня.

– Если бы я следила за ней как следует, Алиса бы не исчезла, – поясняю я. – Но я также знаю, что не делала ничего, чего не делали бы другие родители. Все поступили бы схожим образом. Меня уже обвиняют в этом. Люди говорят, что я безответственная. – Я вытираю глаза тыльной стороной ладони.