Услышав это, я вспомнила о своих гадальных двенадцатигранниках. Куда же я их убрала? Кажется, на антресоли. Закончив разговор с клиентом, я полезла наверх, отыскала мешочек с косточками и – так уж случилось – выронила его содержимое на пол. На верхних гранях костяшек сложилась комбинация «13+30+8». Такое сочетание мне еще ни разу не выпадало, поэтому я заглянула в шпаргалку. «Внимание! Рядом неизбежное горе, и оно не заставит себя долго ждать», – менее оптимистичной формулировки просто не бывает! А может, не стоит придавать ей столь серьезного значения? Я ведь не успела еще задать вопрос. Нет. Это самообман. Вопрос о том, жива ли дочь моего клиента, уже давно оформился в моем сознании.

С утра я поехала в городское управление внутренних дел. Кирьянов был на улице и удивился, увидев мой «Ситроен», припаркованный у входа.

– Здравствуй, Танюша! Вот уж не думал, что ты так рано подъедешь! – Владимир Сергеевич обескураженно улыбнулся, наклонившись к открытому окну машины. – Выходит, твоя студентка так и не нашлась?

– Нет, – подтвердила я, выйдя из машины.

– Ну что ж, будем ее искать. Человек – не иголка, должен найтись. – Полковник открыл дверь в свою контору, пропустил меня вперед и обратился к дежурному: – Это со мной.

Вскоре мы расположились в кабинете Кирьянова, и я обрисовала ему ситуацию:

– Понимаешь, девчонка выходить из дома не собиралась, о чем сказала по телефону и отцу, и подружке.

– Раз она не посвятила близких в свои планы, возможно, ей было что от них скрывать, – предположил Владимир Сергеевич. – Хотя решение отправиться погулять могло возникнуть у нее спонтанно.

– Вот я к этому мнению и склоняюсь. Понимаешь, она писала реферат, но не дописала. Осталось только заключение. Еще она еду готовила – борщ, котлеты. Они так и остались на плите.

– Прямо-таки идеальная картина какая-то – студентка, отличница, кулинарка, – Кирьянов несколько перефразировал известную реплику из гайдаевской комедии. – Знаешь, в тихом омуте обычно такие черти водятся!

– Знаю – и считаю, что ее кто-то выманил по телефону из дома. Она ушла в начале седьмого и не вернулась. Мобильник у нее отключен, но, может быть, он периодически включается. Владимир Сергеевич, посодействуешь тому, чтобы компания сотовой связи отследила сигнал? И еще, надо бы распечатку ее звонков срочно получить…

– Погоди, – полковник снял трубку стационарного телефона и набрал номер. – Петр Олегович, приветствую тебя! Да, я по поводу тех отпечатков звоню. Нет в базе? Ты уверен? Ладно, а что с анализом крови? Так, я понял, это уже кое-что. Хорошо, до обеда это потерпит. Таня, ты уже извини, мне надо еще один звоночек сделать.

Когда Кирьянов начал кому-то звонить, я подумала, что он собирается озадачить кого-то моими проблемами, и ошиблась. Он решал свои задачи и, кажется, даже толком не слушал, о чем я ему толкую, только делал вид, что внимает моему рассказу. Когда он наконец оставил телефон в покое, я спросила открытым текстом:

– Володя, тебе сейчас совсем не до меня, да?

– С чего ты так решила?

Я кивнула на телефон:

– Ты мог бы позвонить оператору, но не стал. Ты вообще меня слушал?

– Таня, я все слышал, просто я жду Зеленцова. Он должен подойти с минуты на минуту.

– А при чем здесь Зеленцов?

– Он дежурил по городу в ночь с субботы на воскресенье, так что в курсе всех преступлений, совершенных в это время, – едва Кирьянов это произнес, как в дверь постучали. – Да-да, открыто!

– Здравия желаю! – поприветствовал своего начальника зашедший в кабинет молодой опер и кивнул мне.

– Миша, ты как раз вовремя. – Владимир Сергеевич указал ему рукой на свободный стул. – С Татьяной ты знаком, так ведь?