Как только подъезжаем к клубу, и выходим из машины, из дверей здания гурьбой вываливаются ребята. Не успеваю сделать шаг, они толпой набрасываются на нас с Демой. Сплошная каша из многочисленных рук и голосов. В какой—то момент объятия становятся такими крепкими, что нечем дышать.

— Парни, ну наконец—то! У нас стол стынет! – улыбается во все тридцать два Нейман.

Когда минутный всплеск радости немного стихает, и нас выпускают, все начинают здороваться. Последними подходят Оскар и Марика.

— Привет, братиш...— обнимаю сестру.

Дема уже на полпути к клубу с Оскаром. Нейман как огромный великан—добряк. С его лица не сходит улыбка, и это так непривычно.

— А где мой крестник?

Он оборачивается.

— Нинель!

Проследив за его взглядом, замечаю жену Неймана. Она держит за ручку коляску, катая ее. Рядом с ней стройная рыжеволосысая девушка. Она стоит спиной ко мне, я не вижу ее лица. Но эти рыжие волосы и аппетитный зад... Сука.. внутри все пламенем охватывает от этой картины.

— Эй, цыпленок. – подхожу к ней.

Обернувшись, Нинель смотрит мне в глаза. Я читаю в них тревогу. Девушка обнимает меня.

Где Лука младший? – заглядываю в коляску. Там розовощекий мальчуган сладко сопит, посасывая соску.

— Цыпленок, когда на секцию его приведешь? Надо начинать уже сейчас, к пяти годам пойдем на страну, — улыбаюсь, поднимая к ней глаза. А она все такая же напряженная.

—Лука, — вдруг раздается женский тихий голос. И он не принадлежит Нинель, потому что ее губы не двигаются. А еще от ее голоса меня не шарашит так, как сейчас.

Я резко оборачиваюсь и застываю как истукан. Она. Та самая худая, рыжеволосая. Глазища еще больше стали, а в них печаль застывшая.

— Привет, мы можем поговорить?

6. Глава 6. Сложности восприятия

Злые взгляды, грубость, неприятие. Все это я ожидала и совершенно не была удивлена, когда приехав к клубу, наткнулась на все вышеперечисленное. Марика едва ли не драться на меня бросилась, если бы не Нинель, не знаю, чем бы все закончилось.

Только плевать мне на их косые взгляды и недовольства. Аська сказала, что сегодня Луку выпустили. Подруга узнала эту информацию от отца, тот работает в органах. Вот я и рванула сразу же сюда. В надежде увидеть его, в надежде на то, что он посмотрит на меня иначе.

Я изменилась. Три месяца чистого ада и ежедневной борьбы с собой. Каждую минуту, каждую секунду я вынуждена быть в диком напряжении. Вокруг меня голодные гиены, и я не знаю куда идти. Верней, знаю, и пришла к единственному человеку, любовь и забота которого мне нужны как воздух.

И вот он, только что вышедший из тонированного джипа. В это же мгновение на Варламова налетает толпа ребят. А я стою и жадно выглядываю его из огромного количества незнакомых мне людей.

Не изменился совсем, только стрижки сейчас не было, вместо нее отросшие вьющиеся волосы. Такой родной, хоть и далекий сейчас.

Я стояла у стены дома, там, куда меня буквально вытолкала Марика, и дышать не могла. Не могла глаз от него отвезти, в то время как нутро кричало: Посмотри! Взгляни хоть одним глазком на меня, Варламов! Посмотри, какой я стала.. Я теперь достойна такого как ты! Я стала лучше, ради тебя. Знал бы ты как тяжело мне дается эта борьба, знал бы, в каком аду я нахожусь ежесекундно.. Но ты ведь не знаешь ничего. Обнимаешь друзей, целуешь сестру.. тех, кто остался тебе родным, тех, кто не предал тебя.. а я предела.

В какой—то момент боли становится так много! Я расстегиваю куртку, в надежде, что это поможет мне сильнее вдохнуть. Но воздуха все равно не поступает. И я понимаю, что больше ждать не смогу. Ни секунды, ни мгновения.