Вот женщина в хорошем костюме, слишком закрытом для такой жары, с красивой прической, но руки отрываются от тяжелых сумок — она похожа на учителя. За ней идет рабочий с металлургического комбината: как раз пришло время, когда выходит ночная смена, он успел переодеться и принять душ, но осталась специфическая темная «обводка» вокруг глаз. Девушка в яркой футболке — воспитатель детского сада, работает где-то неподалеку, с ней уважительно поздоровались сразу три молодые мамочки, а их крохи кричали что-то вроде: «ЗдратутиНикалавна!» А вот этот улыбающийся бородач в инвалидной коляске наверняка трудится частным детективом и ищет себе помощника.

— Бруня, солнце мое! Ты чего прячешься? Тренируешь навык «скрытный сотрудник»? Рановато для двадцати минут работы!

Коляска прожужжала моторчиком и чуть не отдавила мне ноги. Максим Иванович выругался и попробовал отъехать, но вышло так себе. Похоже, коляска хоть и навороченная, но слушается его плохо.

— Здрас-сти, у нас пока и трудового договора нет.

— У-у-у, какая ты быстрая!

Проявив чудеса ловкости, он поджег сигарету и закурил, пуская клубы дыма. Вне палаты, отмытый, надушеный и причесанный, Максим Иванович уже не смотрелся таким взрослым и строгим. Почему-то он напоминал одного хирурга, который заведовал нашей практикой. Тот постоянно улыбался, общался со студентами на равных и рассказывал всякие забавные и интересные истории из обширной практики.

— Бруня, Бруня, отставить! — Он зажал сигарету губами и пощелкал пальцами прямо перед моим лицом. — Фу! Нельзя влюбляться в босса! Нихт! Быстро начинай думать в сторону будущего мужа или всех сериальных красавчиков разом!

Подавив желание стукнуть его сумкой, я натянула улыбку и ответила:

— Вы на деда Степана моего похожи, просто одно лицо!

Максим Иванович побелел и нахмурился. Наверняка принял мои слова близко к сердцу, надо только чуть-чуть додавить.

— Умер он, пять лет назад. Курил по две пачки в день, пока с сосудами проблемы не начались. Вначале деду ампутировали палец на ноге...

— Хватит! — Шеф затушил сигарету и выбросил окурок в урну. — Два Бруниных деда за один день — перебор.

— Простите, — я опустила взгляд, — просто гляну на вас — будто дед вернулся. Он такой классный был... Научил меня корзины плести и собирать радиоприемник из подручных материалов. Дедулечка мой...

— Все, передумал, можешь влюбляться!

— В дедушку? Ой, — меня будто молнией прошило, — в смысле — два деда?

— В смысле твой дед позвонил моему отцу, тот мне, и завертелось. Твое трудоустройство вокруг меня завертелось.

Снова ой. Я спрятала лицо в ладонях. Просила же дедушку не вмешиваться! А теперь выходит, что устроилась на работу по блату. Нет, скорее — по принуждению. Какой же стыд!

— Отставить киснуть! — Максим Иванович хлопнул меня по плечу. — Я еще не выдал тебе нужную закваску. Не переживай, помощник мне нужен дня на два, не больше. Вот снимут гипс — и я снова король мира!

— Э-э-э...

Сказать, что после снятия гипса он вряд ли побежит, или не стоит? Но шеф так сиял надеждой, предвкушением и радостью скорого избавления от навязанной Бруни, что я промолчала.

— Трудовой договор оформим, — быстро продолжил он. — Но официально ты — разнорабочий.

Вот! Проститутка не вышла, зато получился целый разнорабочий. И без капли патанатомии. Я просияла и всучила Максиму Ивановичу трудовую книжку. Он мне с неменьшим воодушевлением — тяжелую связку ключей.

— И первым моим поручением станет подняться в наш офис и добыть документы, печать и удостоверение. Думаю, проще вынести все это сюда, чем меня — туда.

Логично. Максим Иванович весил килограммов восемьдесят-девяносто, даже с коляской мне не втащить его по крутым ступеням в помещение офиса.