— У Жанны другая информация, — напомнила я.

Шеф нахмурился, почесал бороду и махнул рукой.

— Я сказал маме, что сказал Жанне... короче, неважно все это. Придерживайся моей версии и будь готова стать надеждой моей мамы на внуков. И не вздумай мне выкать! И про деда тоже не упоминай. Особенно про мертвого, на которого я похож.

— Как можно не упоминать, Максим Иванович? — Это я говорила уже шепотом, возле дверей его квартиры. — Курение крайне отрицательно сказывается на подвижности ваших спер...

— Тсс! Еще мама услышит, облепит никотиновыми пластырями. Всего меня.

Он открыл дверь ключом и со всей поспешностью вкатился внутрь. Я же зашла следом, поблагодарив высшие силы, что это не настоящее знакомство с родителями и в крайнем случае всегда можно убежать с криками на лестничную площадку. Давай, Слава, соберись. Мир не рухнет, если ты не понравишься родителям своего фальшивого жениха.

— Макс, Славочка! — Его мама вышла из кухни, обняла меня и потрепала шефа по волосам. Он сразу же сделал такое недовольно-обиженное лицо, что стал похож на подростка.

Внукоориентированная мама выглядела очень молодо, наверное, ровесницей Беллы, и тоже немало времени тратила на заботу о себе. Светлые волосы, короткая стрижка, аккуратный маникюр. Мне даже стыдно стало за свои ногти, которые просто подстрижены. И волосы, которые тоже просто подстрижены и собраны в пучок. И за всю Брониславу целиком, которая легко и точно характеризуется словом «просто».

Впрочем, мама Максима улыбалась вполне искренне и, кажется, была рада меня видеть.

— Ма, мы ненадолго. Славу не доставай со своими внуками. Я тоже рожать отказываюсь. — Шеф въехал на кухню, вытащил из холодильника ломтик сыра и остановился возле окна.

Я мялась на пороге, пока мама Максима не потащила меня за стол. Интерьер красивый, но без излишеств. Такой… жилой, но не «мужской»: красивые шторы, большой набор специй на одной из полок, специальные бутылки для масла и уксуса... Мыло — и то налито в декоративную емкость с дозатором. Набор прихваток на стене, опять же. Наверное, Максим Иванович не настолько одинок, как пытается показать.

— Нету ж, нету внуков! — Мама отобрала у него сыр и спрятала в холодильник, щелкнула кнопку чайника и достала из посудного шкафа чашки. — И не кусочничай! Вымой руки и садись за стол. Рожать он мне отказывается! Конечно, дымит как паровоз, нормальной еды не видит, образ жизни сидячий... Какая ж ты после этого будущая мать?

Максим хмурился все сильнее, а мне стало смешно: теперь понятно, в кого пошел шеф.

— Нет, ну вот все, все уже родили детей, а мы ждем неизвестно чего! Слава, будешь чай?

В такую жару хотелось только холодного лимонада или мороженого, но отказывать маме — как-то неправильно. Пусть и маме своего шефа. Поэтому я кивнула, и на столе тут же появился чай. Затем появились бутерброды к чаю, тортик к чаю, ликер к чаю и даже салат и мясо по-французски, тоже к чаю. Да, хороший такой шажок к дебелости. Вот чувствую, как становлюсь ближе к идеальной деревенской девушке. Остается только развязать пучок и заплести косу.

— Ага, родили. — Максим вымыл руки и вытер их веселым полотенцем в ромашках, а я, как приличная Бруня, повторила за ним.

— А потом, — он подобрался к столу и стащил оттуда кусок мяса, — часть из них бегает за алиментами, другая — от алиментов, а третья тщетно пытается отбить своего супруга или супругу у любовников. Не, ма, я не стану торопиться с детьми и свадьбой.

— Как скажете, как скажете. — Мама улыбнулась, сделала всем чай и кофе, затем подвинула ко мне тарелку с куском торта. — Чего торопиться? Вот к следующему лету внучок будет в самый раз. Так и вижу: еду я с колясочкой, вся в белом, коляска тоже белая, на малыше — белая шапочка, и соска белая, «ромашка»...