На дне шкафа валялась полупустая спортивная сумка.

Я нахмурилась – раньше ее здесь не было. Присев на корточки, расстегнула молнию. Внутри смена одежды, перчатки, какой-то пакет… Из него выкатились патроны. Я взяла один: желтоватый, с вершинкой, окрашенной в черный цвет. В боковом кармашке паспорт с фото Андрея внутри. Худой, веки полуприкрыты и общее впечатление, что он глубоко болен. От паспорта пахло новым документом.

Александр Воронин.

Тридцать семь лет. Родился в Калуге. Регистрация в Санкт-Петербурге, отметок о браке или детях нет. Тридцать семь? Почему имя другое? Я вернула паспорт обратно, пальцы напоролись на что-то в кармашке. Кольцо. Абсолютно гладкое, похоже на обручальное. Я все сложила, и тихо застегнула сумку.

Кто он такой, черт возьми? Кто отец моего ребенка?

Набросив коричневый плащ, я вышла, ежась от раннего утра. Почему-то утром всегда зябко. Шла вдоль тротуара, мимо сияющих витрин, сунув руки в карманы. Свежий воздух остудил голову и обиды.

Так бывает, это жизнь.

Я остановилась напротив витрины с дорогими игрушками. Прекрасные фарфоровые куклы смотрели на меня нарисованными глазами.

У меня таких красивых кукол не было.

Мы небогато жили.

Но я бы никогда не упрекнула в этом маму. У меня было счастливое детство и столько светлых воспоминаний. Я прислонилась лбом к нагретой витрине и вздохнула. Куклы и запах сладкой выпечки из кондитерской рядом, напомнил другие запахи детства: гвоздичных духов мамы, лисьего воротника пальто, которое она носила. Я любила мамочку… Она воспитала меня одна.

Я так боялась повторить ее судьбу, но все-таки повторила: в девятнадцать лет забеременела без мужа. Как она. Один спортсмен приехал к нам на соревнования, вспыхнул бурный роман… Даже о беременности не сказала – не успела, он уже уехал.

Но она меня оставила и никогда об этом не жалела.

11. Глава 11

Звонок вырвал меня из воспоминаний.

Андрей.

Меня долго нет… Надеюсь, он не понял, что я рылась в сумке. Я глубоко вдохнула. Сырой воздух, хлынув в легкие, придал мне сил. Палец замер над экраном – я не решалась принять звонок или сбросить.

«Я сделаю аборт, не волнуйся, – написала я, не доверяя голосу. – Нам лучше не встречаться теперь. Не хочу больше, извини».

Ты от нас отказался.

Мама бы меня поняла. Она бы меня поддержала.

Я позвонила Вите, надеясь, что накануне она не слишком перегуляла, и возьмет трубку.

– Алло? – сонно спросила та.

– Это Лена. Слушай, если меня будут искать… Тот мужчина из клуба, – напомнила я. – Скажи ему, что я уехала домой, ладно? Что ты не знаешь, где я.

Вита запричитала в трубку: что случилось?.. Но я сбросила звонок и вытащила сим-карту. После смски он пойдет меня искать – это в его характере. Лучше выбросить. Такой мужчина может силой отвести назад – а затем к врачу.

Я прикусила губу, чтобы не заплакать прямо на улице, спряталась за темными очками, и бросив сим-карту в урну, быстро пошла вдоль тротуара.

Я справлюсь.

Мама ведь справилась… Она смогла.

В самом крайнем случае уеду к тете, хотя она меня не ждет – там и без меня есть кому помогать. К Вите возвращаться нельзя – он может меня там искать, Андрей знал, где я живу. Сниму квартиру… Или лучше комнату – дешевле, а мне придется экономить. Пока смогу – буду работать и копить, а если не платить за учебу, то мне хватит на жизнь.

Нам хватит.

Уйду в академ, потеряю год или два, даже три – ну и что. Мама отказалась в свое время от большего. И хотя решение было сложным, а впереди пугающая неизвестность, я сразу почувствовала облегчение.

Главное, чтобы он меня не нашел.

А он не найдет.

Если никому не скажу свой новый адрес и номер телефона, не буду появляться в вузе – он просто не сможет найти. Отчество по его имени дам. И глаза его запомню – это могу обещать.