Альберт положил ему руку на предплечье чтобы успокоить: – Ты был в коме после инцидента на посвящении, никто кроме тебя не подвергся такому же эффекту. Они целы и невредимы. Все это время мы ждали, когда ты очнёшься.

– Я был не в коме! Я был в пустоте! – Резко закричал старейшина. – В темнице, где нет ни звука, ни света! Никаких чувств! ничего! Только он… это был сам ужас во плоти! И хоть я его не видел и не слышал, но знал, что он там… в глубине… – Вдруг взгляд его пал на Виктора, и он мгновенно вспомнил: – Мальчик…

– Да-да, это Виктор Звонарь. – Альберт показал рукой, и парень подошёл к пастели старейшины. – Видишь, он жив и здоров.

– Не может быть… Тебя должно было просто разорвать изнутри! Как такое возможно? – Закрин с диким взглядом неутомимо осматривал парня с головы до ног, всё ещё ища какой-то подвох, ожидая ловушки или думая, что всё это нереально.

Виктор же попытался сам обратится к нему: – Здравствуйте, сэр. Я не знаю, как всё это произошло и почему, но я вам невероятно благодарен. Вы спасли меня разбив зеркала и мне очень жаль, что вам пришлось всё это пережить. – Он стоял так близко, что Закрин ухватил того за руку. После чего зрачки его резко сузились, а бешеный взгляд исчез. Он, вдруг, успокоился и пришёл в себя. От такого совершенно неожиданного облегчения медики, наблюдающие за всем их-за двери, забежали в палату. «Одну секунду» сказали они и принялись осматривать пациента.

– Я… я как будто проснулся от невероятно долгого кошмарного сна…– Растеряно, но совершено уверено говорил Закрин, который уже не ёрзал по пастели и, отпустив руку Виктора, положил голову на подушку. – Сколько я был в таком состоянии?

– Пять лет, четыре месяца и шестнадцать дней, господин старейшина. – Ответил ему лекарь, тщательно просматривая какие-то бумаги и постоянно переговариваясь и сверяясь со своими сотрудниками. Наконец, закончив разбирательства, он прервал образовавшуюся тишину. – Мы с коллегами посовещались и пришли к выводу, который совершенно нас вводит в тупик.

Леонард, широко улыбаясь, подошёл к кровати, с другой стороны: – Ну тогда, я полагаю, в его удерживании больше нету смысла.

– Безусловно, специальный лейтенант, – кивнул в ответ лекарь и тут же развязал ремни, удерживающие руки старейшины, – возможно, как мы… изначально и предполагали, близкий контакт со знакомыми людьми и вывел пациента из состояния невменяемости.

– Увы, уважаемый. – Закрин поднял голову и сел на кровати. – Но всё что я нес в бреду было правдой. Вы говорите, что здесь прошло всего пять лет, и что я был в коме. Но снова придя в себя и сопоставив то, что видел с моими знаниями, я могу сделать заключение что вы правы лишь от части. – Опираясь о Звонаря, он поднялся с пастели. – Хочу поблагодарить тебя, молодой человек. Ты не прошёл через то, что пришлось пройти мне, и я молю творца о том, чтобы этого не случилось. Ваше присутствие, дорогие мои, вернуло мне осознание реальности, очистило разум от тьмы, в которой я был на протяжении долгих лет. Прошу простить, но у меня срочное дело к совету, и оно не терпит отлагательств. Извольте выдать мне изъятую у меня мантию и сопроводить к выходу. – Лекари посмотрели на главу, всё ещё сидевшего на кровати, тот одобрительно кивнул. И, когда Закрину вернули все его вещи и довели до лифта, он остановился. – Далее мы сами, господа, спасибо за проделанную работу. – Альберт, Леонард, старейшина и Виктор зашли внутрь и нажали на кнопку. – Простите за срочность, но так было нужно. На все вопросы вы получите ответы. Сейчас я должен созвать собрание совета, на котором вы трое тоже будете присутствовать.