Гораздо позже, уже когда они дружили, Миша понял, что это было такое – интерес. Глубокий, искренний интерес. И желание общаться. Тогда Самойлов не был в состоянии понять, что Курганову был интересен его внутренний мир, загадочный, непохожий на его. Миша жил другой жизнью, чем Лев, отличной от его. Миша никогда не бил никому морды в пьяном угаре, не пробовал наркотики, не воровал, не спал по пьянке чёрт знает с какими девицами. Его жизнь была чистой, спокойной, у него была хорошая, нормальная семья, его любили, о нём заботились. Курганов всего этого не знал, но хотел бы знать, хотел бы жить так, как живут нормальные, благополучные люди. И в Лёве, несмотря на весёлый лёгкий характер, была глубина.

Эту глубину Миша постепенно начал замечать, но поверить в неё боялся: когда-то он был так же уверен, что они с Ромой похожи, но ошибся. Ещё Михаил скоро обратил внимание на то, что именно с Лёвой может по-настоящему посмеяться. Только Лёве удавалось в то время его рассмешить. Он начал замечать, что когда Курганов перестаёт за ним таскаться, ему становится скучно, грустно и одиноко. Только когда Лев был рядом, ему было весело, хорошо, и жизнь переставала казаться мрачной. Без Лёвы появлялось чувство, что чего-то не хватает. Против воли Самойлов к Курганову начал привязываться.

Он снова почувствовал себя защищённым, и мир перестал казаться руинами. А однажды Лев его и вправду защитил, кинулся на Мишиного обидчика, словно сторожевой пёс, хотя Михаил и сам смог бы защититься.

Окончательно сдался Самойлов, перестал противиться предлагаемой дружбе, ближе к середине августа. В тот день, когда твёрдо убедился в наличии глубины в Курганове.

А день был вроде обычный вполне, но Лёва вёл себя очень тихо, не шутил, как всегда, ходил какой-то грустный и задумчивый. Когда рабочий день закончился, все пошли по домам, а Миша задержался немного. Уже собираясь уходить, он вдруг с удивлением обнаружил, что Лев в отличие от многих домой не ушёл и с грустным видом остался сидеть за цеховым столом. Равнодушно уйти Михаил, конечно, не смог и поинтересовался, в чём же дело. Оказалось, что в тот день было ровно 40 дней с гибели его семьи. О случившейся трагедии Самойлов не знал, да и никто в Обществе не знал, потому что все черти, участвующие в Ночи Посвящения, собирались по этому поводу за полторы недели до неё. В то время вся семья Льва ещё была жива, и о случившемся никто не был осведомлён.

Лёва тогда, сидя за цеховым столом, многое Мише о себе рассказал, хотя и не всё. В большинстве своём он говорил о Кирилле, и по его лицу, манерам, поведению Михаил понял, как он любил брата, и весь Лев со своими странностями стал для Самойлова ясным. И он попробовал помочь Курганову на свой лад: предложил отправиться в лес, но не в Тёмный, где выплеснуть тоску в волчьем вое. Для волков это был верный способ спастись от хандры и депрессии.

Вместе Миша и Лёва поехали в лес и повыли там вдвоём от души. С того дня они были связаны дружбой.

Михаил своего друга уважал, осознавая, что в то тяжёлое для него время, он в отличие от него, Миши, не дал себе утонуть в отчаянии; Лев вытягивал себя из депрессии за шкирку, шутил, улыбался и изо всех сил старался жить дальше. Несмотря на то, что из них двоих старше был Самойлов, сильнее, пожалуй, был Курганов, и именно у него жизненный опыт был богаче. И Миша это признавал…

Ксения в это время деловито шагала рядом с Михаилом и думала о своём.

Ей вспоминался восхищённый взгляд, которым Миша на неё смотрел. Ещё никогда ни один парень так не смотрел на неё. И ей было невероятно приятно. Вдвойне приятно было от того, что так смотрел на неё именно он.