– А ведь и точно, – вспомнила я. – Алёша очень странно ведёт себя с тех пор. Я это списывала на переживания от несостоявшейся свадьбы. А вдруг он и правда узнал тех, кто украл покойницу?! Тогда, это означает, что он знает, кто его обокрал. Знает, и молчит.

– Именно, – кивнул Никита, а я всплеснула руками.

– Что ж делать-то? – воскликнула я. – Алёша ж, наверное, с ума сходит, а рассказать не может, потому что боится. Ой, мамочки. Не было б беды из-за этой мёртвой. Ладно б живая, я понимаю. Но покойница-то кому нужна? Из-за неё в тот день все переполошились. Людей на станции и на автобусных остановках чуть не раздевали. Только стариков не трогали, а молодых прямо досматривали. Для чего, спрашивается, если покойницу с утра украли. Днём-то чего уж кипишь поднимать?!

– Должен вам признаться… я очень заинтересован в этом деле. Хочу помочь вернуть вам деньги и открыть правду, чтобы виновных наказали, – парень сказал это с такой искренностью, что беспрекословно поверила ему. – Если разрешите, могу ли взглянуть на комнату вашего сына. Может там увидим какие-нибудь подсказки.

Я без колебаний провела парня в комнату Алёши.

Первым делом, он уставился на компьютер. Затем подошёл к книжной полке и начал разглядывать книги.

– Ваш сын знает иностранные языки? – спросил он.

– Нет, откуда? – удивилась я.

– У него книги из Кембриджского университета и поэзия восемнадцатого века. На французском. Кажется… в оригинале, – ответил Никита.

– И что это значит? – не поняла я.

– Значит, что вот эта книжка стоит не меньше, чем десять тысяч долларов. Если не больше, – почесал парень затылок. – И она здесь, не единственная ценность. Вот, например, этот горшок, в котором Алексей хранит карандаши. Если не ошибаюсь – это настоящий китайский фарфор. Не знаю, какой эпохи… но, видите эти трещины? Они говорят о древности данного изделия, – парень огляделся и сказал: – Если собрать всё содержимое комнаты, можно купить, несколько пентхаузов, или выкупить чей-нибудь успешный бизнес. Или уехать в Швейцарию на постоянное место жительство, выкупив там чей-нибудь бизнес.

– Что вы хотите сказать, молодой человек? – совсем запуталась я.

– Только то, что ваш сын не тот, за кого себя выдаёт. Кем, говорите, он работает?

– Пишет для газет статьи… наверное, – пробормотала я, совсем обалдев. – Да он эту рухлядь на свалке нашёл, – махнула рукой и нервно рассмеялась.

– Поверьте, такие вещи не валяются на помойках, а продаются за очень большие деньги с аукционов…

– Это же Россия! Тут может быть всё, что угодно! – запротестовала я.

– Я бы подумал, что это возможно. Одна или две очень дорогих вещи – допустимо! Но их здесь столько… прям сокровищница Али-Бабы. Это просто невероятно! И IMac последней модели…

– Кто? – обалдело спросила я.

Только что услышанное никак не желало укладываться в голове.

– Компьютер вашего сына. Такая модель стоит больше трёх тысяч долларов. Понимаете? Даже люди со средним достатком не могут позволить себе такое удовольствие. Что уж говорить о парне из деревни.

– У нас городской посёлок, – нахмурилась я, потому что протестовать на остальное не могла.

– Простите, из городского посёлка, – поправился журналист. – Одного не понимаю. Зачем парню в городском посёлке все эти вещи? – Никита подобрался к столу и взял с него листок: – А это что? – удивлённо спросил он.

Я подошла и выхватила у парня из рук листик в клеточку, на котором почерком сына было написано:

«Извини, мама. Нужно срочно уехать. Если не будет денег, можешь продать одну из книг на полке вот этому человеку (имя и номер телефона прилагаются). Меня не будет пару лет. Так что хорошо питайся и не перетруждай себя работой.